"Гарет Паттерсон. Последние из свободных (из жизни животных) [H]" - читать интересную книгу автора

привязанности, - и по запаху, которым от нее несло, было ясно, что она
побывала у самца. При ее появлении приходили в возбуждение Батиан и
Рафики, если они находились рядом, и принимались так тщательно
обнюхивать ее, что ей приходилось отскакивать в сторону с коротким
ворчанием, дабы избежать их вопрошающих носов.
В этих случаях она всегда бросалась ко мне, выражая свою
привязанность. Обычно она садилась ко мне как можно ближе, чтобы
избежать бесцеремонного любопытства брата и сестры. Я всякий раз
тщательно осматривал ее: нет ли признаков беременности. Всякий раз,
когда Рафики и Фьюрейя отправлялись на поиски контакта с Близнецами,
мы с Джулией принимались обсуждать, как нам быть, когда у наших
"детей" неизбежно появятся свои.
К сожалению, этот волнующий период был омрачен. Надвигалась другая
проблема, заключающая в себе прямую угрозу как моим львам, так и
остальным львам Тули: нашествие домашнего скота из Зимбабве. Тамошние
безводные земли не могли прокормить даже те немногочисленные стада,
что были у местного населения, и каждый год с наступлением зимы
пастухи перегоняли через песчаное русло Шаше домашний скот - коров,
коз и овец - на территорию соседней страны, Ботсваны, и притом на
земли, предназначенные для обитания дикой фауны.
В последние годы эта проблема особенно досаждала землевладельцам и
управляющим заповедниками Тули. С приходом сезона дождей скот,
нелегально находившийся на территории Ботсваны, перегоняли назад в
Зимбабве, где он мог спокойно пастись в течение нескольких месяцев, и
о проблеме забывали. Но с наступлением зимы цикл начинался сначала.
Ущерб от нелегальной пастьбы сотен голов домашнего скота год за
годом на территории заповедника был жестоким. Во-первых, ценный зимний
корм, которым могли бы питаться дикие виды животных, поедал домашний
скот. Во-вторых, стада неизбежно становились объектом атаки львов,
леопардов и гиен - отсюда конфликт между диким зверем и человеком как
владельца скота. Если львы загрызали корову, пастух отгонял стадо
подальше, а сам ставил вокруг зарезанного животного побольше капканов,
поджидая возвращения львов. Те возвращались к добыче и, в свою
очередь, рисковали погибнуть страшной смертью в капканах.
Конфликт между хищным зверем и скотоводом из года в год был
причиной снижения численности хищников до минимума в регионе вдоль
Шаше. "Око за око, зуб за зуб" - таков был закон скотовладельцев.
Продолжающийся из года в год конфликт имел результатом только то, что
теряли все. Погибал скот, гибли львы, и когда в регионе вдоль Шаше
львов оставалась лишь горстка - на место убитых приходили другие,
соблазненные легкой добычей.
Зимой 1990 года, когда мои львы, ныне почти полностью независимые
от меня, осваивали новые территории, проблема скота обострилась.
Воспользовавшись ситуацией, браконьеры проникали в заповедник под
видом пастухов и ставили еще больше капканов на диких животных.
Правда, их действия вызывали гнев самих же пастухов, потому что немало
домашнего скота также попадалось и гибло в капканах.
Помню, как-то утром меня вызвал по рации мой друг Мафика, в прошлом
мой помощник по лагерю, ныне сотрудник заповедника Чартер, ведающий
антибраконьерской работой. Он сообщил мне, что обнаружил близ Шаше