"П.Павленко "Мальчик с Остоженки" (детск.)" - читать интересную книгу автора

- Чем же спасло, если не довезли? - недоумевая, спросила Зина.
- А вот слушайте! Я ведь не один был в Москве такой храбрый мальчуган.
Таких, как я, маленьких красногвардейцев, были десятки, а может, сотни. И
несколько из них лежало как раз в этом госпитале у Никитских ворот.
Захватив госпиталь, юнкера выбросили ребят с третьего этажа на улицу...
Ну, вот мне и повезло, до госпиталя меня не довезли, но я увидел здесь
кое-кого из красных, рассказал им, что творится на Остоженке, и получил
важнейшие новости для Добрынина. Все дело было теперь в том, чтобы скорее
добраться до дому. Но как?
Решил я пробираться через Арбат на телеге. Возчик убежал, конь все
равно без присмотра. Еду и думаю: "Ну вот, сейчас обязательно убьют". Нет,
ничего, как-то удачно вышло. Иногда кричат мне: "Эй куда?" - "За убитыми!"
- отвечаю. "Кто послал?" - "Полковник Мартынов". Ну, и никто, конечно, не
проверял, кто такой Мартынов и куда он меня послал. От Никитских ворот до
Остоженки ехал я целый день. Только к вечеру благополучно добрался в
чайнушку, к Добрынину.
На второй день отряд Добрынина взял Зачатьевский монастырь, и я из
чайнушки тоже за ними перебрался. Но белые не ослабевали. Бой шел круглые
сутки. Наших полегло тогда очень много. И Добрынина в руку ранило.
По-видимому, из окна. Стали мы производить обыски во всех домах - нет ли
там переодетых офицеров и юнкеров, - и я тоже опрашивал подозрительных.
Станет такой говорить, что он здешний, а я ему сейчас же вопрос: а какой
номер трамвая тут ходит? Он не знает. Ну, сразу и видно, что соврал. К
вечеру второго дня захватили наши одного парня, студентом назвался.
Рассказывает он про белых, что они, дескать, все отступили к Волхонке и
тут у них всего человек двадцать, так что легко их выбить открытой атакой.
Гляжу на парня - что-то в нем знакомое, а не пойму что. Наконец сообразил
- сапоги! На нем те самые сапоги, что я бросил во дворе на Зачатьевском.
Пригляделся - да это ж тот самый юнкер, что подобрал тогда мой сверток. Ну
и поймал его. Он сначала так и сяк, а потом признался, что юнкер и остался
для разведки. "Наших, говорит, много кругом переодетых. Вот вы увидите,
что ночью будет". Наши не поверили ему. "Это он нас пугает", - говорят. Но
только стемнело - как они и начали с крыш, с чердаков, из форточек, из
подвалов. И этой ночью пулей в живот был убит Добрынин.
А я той же ночью понял, что нашел на Остоженке свое подлинное
призвание. И я повоевал-таки, - с удовольствием сказал полковник. - Я уж
повоевал! И вот, знаете, Зина, каждый раз, когда я уже взрослым человеком
шел в бой, мне представлялось, что я все еще мальчик с Остоженки, и что
мне только двенадцать лет, и жизнь моя вся впереди...
Зина встала.
- Я пойду, - сказала она, - и переверну вверх ногами всю вашу
Остоженку, но обязательно кого-нибудь найду из ваших знакомых.



Юные бойцы революции