"И.Павлова. Поиски правды о кануне Второй мировой войны " - читать интересную книгу автора

ближайших сподвижника Берии, его заместители Абакумов, Кобулов, Меркулов.
Главная цель комиссии состояла в том, чтобы ни при каких условиях не
допустить публичного обсуждения любых аспектов советско-германских отношений
в 1939-1941 гг., прежде всего самого факта существования, а тем более
содержания так называемых секретных протоколов, дополняющих пакт о
ненападении (23 августа 1939 г.) и Договор о дружбе (28 сентября 1939 г.).
Для того чтобы обеспечить во время следствия действенность указаний тайной
комиссии, в Нюрнберг была отправлена и следственная бригада особого
назначения во главе с одним из самых свирепых бериевских палачей полковником
М.Т. Лихачевым[8]. Сталин боялся в общественном мнении Европы и Америки
оказаться в Нюрнберге на одной скамье с нацистскими военными преступниками.
А у него были серьезные основания для таких опасений. Поэтому Сталин сделал
все, чтобы не допустить на Нюрнбергском процессе обсуждения вопроса о роли
СССР в развязывании Второй мировой войны. Ему это удалось - положение
победителя позволяло диктовать условия. 26 ноября 1945 г. комиссия
Вышинского приняла решение "утвердить... перечень вопросов, которые являются
недопустимыми для обсуждения на суде"[9]. Отдельные же попытки подсудимых
указать на действительную роль СССР в подготовке Второй мировой войны не
изменили общей ситуации. Так, Риббентроп в своем последнем слове заявил:
"Когда я приехал в Москву в 1939 году к маршалу Сталину, он обсуждал со мной
не возможность мирного урегулирования германо-польского конфликта в рамках
пакта Бриана - Келлога, а дал понять, что если он не получит половины Польши
и Прибалтийские страны еще без Литвы, с портом Либава, то я могу сразу же
вылетать назад. Ведение войны, видимо, не считалось там в 1939 году
преступлением против мира..."
Этот абзац не вошел в русское издание материалов Нюрнбергского
процесса[10]. Правду о кануне войны было приказано забыть. Забыть в прямом
смысле слова - Сталин запретил писать дневники и воспоминания о войне.
Нарушение запрета могло стоить жизни. Что же касается прямых соучастников
Сталина, то забвение было в их собственных интересах. Ярчайшее тому
свидетельство - разговор Ф. Чуева с Молотовым: "На Западе упорно пишут о
том, что в 1939 году вместе с договором было подписано секретное
соглашение...
- Никакого.
- Не было?
- Не было. Нет, абсурдно.
- Сейчас уже, наверно, можно об этом говорить.
- Конечно, тут нет никаких секретов. По-моему, нарочно распускают
слухи, чтобы как-нибудь, так сказать, подмочить. Нет, нет, по=моему, тут
все-таки очень чисто и ничего похожего на такое соглашение не могло быть.
Я-то стоял к этому очень близко, фактически занимался этим делом, могу
твердо сказать, что это, безусловно, выдумка"[11].
Конечно, Молотов "стоял к этому очень близко", что неоспоримо
подтверждается его подписью под секретными протоколами и фотографией,
которая запечатлела его рядом со Сталиным и Риббентропом во время подписания
этих документов. Показательно, что и спустя десятилетия Молотов оказался
неспособен к исторической самооценке, иначе бы его заведомая ложь
вербализовалась без интриганских слов "распускают слухи", "подмочить" и
утверждения, что "тут все-таки очень чисто", в то время как там было очень
грязно, запредельно грязно. Все это еще раз убедительно свидетельствует о