"И.Павлова. Поиски правды о кануне Второй мировой войны " - читать интересную книгу автора

моральной характеристике Молотова как политического деятеля, занимавшего
положение "второго лица" в стране в ответственнейший момент ее истории.
Отсутствие необходимых документов (те, что остались, были глубоко
запрятаны в секретных архивах), общее мировоззрение военных историков, в
большинстве своем живших при Сталине и прошедших войну, воспитанных
официальной пропагандой, естественно, обусловили то, что они видели войну с
подачи Сталина.
Не будет преувеличением утверждение о том, что и в период хрущевской
"оттепели" историки даже не допускали мысли о существовании тайны кануна
войны, которая скрывалась Сталиным. Не было ничего подобного тогда и у А.М.
Некрича, автора известной книги "1941. 22 июня". Он резко отрицательно
высказался по поводу "легенды о превентивной войне", которую "искусственно
поддерживают западногерманские неонацисты и некоторые реакционные
западногерманские публицисты и историки"[12].
Любая критика действий Сталина, выходившая за разрешенные тогда рамки,
вызывала немедленную дисциплинарную реакцию. Характерен диалог, состоявшийся
в ходе обсуждения книги A.M. Некрича в отделе истории Великой Отечественной
войны Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС 16 февраля 1966 г. между
председательствовавшим генерал-майором Е.А. Болтиным и преподавателем
Московского историко-архивного института Л.П. Петровским, назвавшим Сталина
преступником: "Товарищ Петровский, в этом зале, с этой трибуны нужно
выбирать выражения. Вы коммунист?
-Да.
- Я не слыхал, чтобы где-нибудь в директивных решениях нашей партии,
обязательных для нас обоих, говорилось о том, что Сталин - преступник"[13].
После смещения Н.С. Хрущева с поста Первого секретаря ЦК КПСС критика
"культа личности" Сталина постепенно сошла на нет. В течение последующего
двадцатилетия историография Великой Отечественной войны утратила даже то,
что было достигнуто ею после XX съезда КПСС. Достаточно сравнить хотя бы
6-томную "Историю Великой Отечественной войны Советского Союза 1941 - 1945
гг." (М., 1960- 1965) с 12-томной "Историей Второй мировой войны 1939- 1945"
(М., 1973-1982). Это признали и сами военные историки. "Остается лишь
сожалеть о том, - писал Н.Г. Павленко, - что время потеряно, многие
участники и свидетели ушли от нас, и самые существенные проблемы начального
периода войны приходится изучать, по сути, заново"[14].
Горы книг о войне, накопившихся к началу перестройки, объединяла общая
просталинская концепция кануна войны, состоявшая из набора незыблемых схем и
стереотипов. Откроем любую из этих книг, например, "Великая Отечественная
война. Вопросы и ответы" (М., 1985): "Обстановка... вынудила СССР пойти на
заключение 23 августа 1939 г. договора о ненападении с Германией, хотя до
срыва Англией и Францией московских переговоров этот акт никак не входил в
планы советской дипломатии.
...17 сентября Красная Армия начала освободительный поход в Западную
Белоруссию и Западную Украину.
...30 ноября 1939 г. не по вине СССР вспыхнула советско-финляндская
война...
...22 июня 1941 г. фашистская Германия вероломно, нарушив договор о
ненападении, внезапно, без объявления войны напала на Советский Союз".
Более того, и в начале перестройки новое знание о кануне войны
пробивалось с трудом. Старейшины советской военной историографии Ф. Ковалев