"Олег Павлов. Карагандинские девятины (про войну)" - читать интересную книгу автора

Раскольников..."
Когда Институтов вздумал окружить вновь прибывшего еще и подобием
карантина, его взгляд сам собой прицепился к одному из подневольных солдат,
что уже был занят работой и одиноко возвышался на малярных козлах под
потолком.
Начмед на минутку замлел, когда пронзил совестливый щекотливый холодок,
но пышно глуповато произнес: "Холмогоров! Ну-ка, голубчик, спустись с
небес..." Тот послушно оторвался от работы и неуклюже спустился с высоты
малярских козел - полуголый и мазанный с ног до головы побелкой, похожий на
садово-паркового болвана из гипса. Глядя раздраженно на статую с опущенными
руками, Институтов насупился, буркнул: "Ну, голубчик, будет еще работа:
подавай в офицерскую палату завтрак, обед, ужин и уноси грязную посуду,
когда наш новый больной поест".


ВЕЧНЫЙ ЗУБ

Минул месяц, как эту мертвую душу - демобилизованного со службы -
навязал ему принять в лазарет тоже начальник: хозяйчик полигона, глухой
прапорщик Абдуллаев, по прозвищу Абдулка. Глухой непутевый вояка хозяйничал
в необитаемой степи, в сотне километров от Караганды. Когда-то Абдуллаев
служил в одной из конвойных рот, но однажды искалечился на учениях,
устроенных по случаю очередной годовщины Октябрьской революции. В тот день
на воображаемой полосе вражеского огня имели место два роковых
обстоятельства: первое заключалось в том, что он споткнулся и упал, второе -
что на месте его падения рванул как по заказу шумовой заряд, который
изображал взрыв, когда сотня зеленых человечков изображала переход из
обороны в атаку.
Кто-то на смотровой вышке продолжал созерцать муравьиное воинственное
копошение зеленых человечков, лишь досадуя - и то короткое время, наверное,
- когда один из этих человечков вопил да обливался кровью, не постигая того,
за что же это все с ним произошло. Абдуллаева ждала горькая судьба никому не
нужного инвалида. Спасли его собственные барашки, свое же маленькое радивое
хозяйство.
Каждому, кто должен был решать его судьбу в медицинской комиссии и в
части, он поднес по чьей-то подсказке барашка. Рассуждая так, что глухим во
всех смыслах может быть и тот человек, который обладает слухом, и принимая
во внимание, что жалоб собственно на потерю слуха со стороны контуженного
больше не поступало, одариваемые по очереди признавали Абдуллу Ибрагимовича
Абдуллаева годным для продолжения службы, то есть совершенно здоровым.
Последний, кто на свой страх и риск оставлял глухого служить, отдал ему на
прокорм как раз самое глухое местечко, полигон - вымерший, весь побитый
стрельбами да взрывами каменисто-песчаный участок в степи. И так бесплодное,
дикое место, где отнята была у него, будто полжизни, способность слышать,
превратило оглохшего зеленого человечка тоже в начальника.
Чтобы к нему и впредь относились по-доброму, контуженный раз в год
заявлялся к своему благодетелю и дарил что-нибудь вкусненькое.
Всегда в подчинении Абдулки находился oдин солдат, столько полагалось
по штату. Наверное, не было в полку другого такого начальника, чтобы
командовал всего одним человеком. Большее время года, свободное от стрельб -