"Удар ниже пояса" - читать интересную книгу автора (Ходырев Александр Дмитриевич)

Глава 9

В Голутвине встреча прошла без всяких осложнений. У особняка Хозяина они были уже в 10.35. Оставив джип с приезжими на улице, Яков въехал во двор и поднялся в приёмную. На его месте дежурил Лом. Увидев Якова, он встал.

— Здорово, отец. Как съездил, порядок?

— Порядок, порядок, — рассеянно ответил Яков. — Хозяин вызывал?

— Да Лоб к нему заходил. Потом Игорек. Велел тебе зайти.

Яков снял трубку:

— Доброе утро, Аркадий Борисович. Разрешите доложить? Есть.

Положив трубку, Яков вздохнул и посмотрел на Толика:

— Пойду, доложу. В доме-то все сделали?

— Ещё вчера. А с утра там Игорек возился. Связь налаживал.

Войдя в кабинет, Яков остановился на своем обычном месте.

— Ну, что? — спросил наконец Хозяин. — Всё в порядке?

— Полный ажур, Аркадий Борисович. Здесь они. На улице.

— Хорошо. Проводи их в тот дом. Там сейчас Красавец. Посмотри, все ли в порядке, и, когда вернешься, мне доложишь.

Яков оставил машину во дворе и, выйдя на улицу, показал рукой водителю джипа на дом, стоявший в конце улицы. Сам он пошел к дому пешком. Когда он подошел к дому, приезжие уже вышли из машины и ждали его.

— Пошли, ребята, — сказал им Яков и пошел на встречу вышедшему из дома Красавцу. — Ну, как тут? Порядок? — спросил он у него.

— Порядок, полный порядок, пошли посмотрим.

Минут десять все осматривали дом.

— Ну, ладно, — удовлетворенный осмотром, сказал Яков. — Ты ребят тогда введи в курс дела, объясни ситуацию. А я пойду Хозяину доложу.

Минут через десять после того, как он, доложив Хозяину, вернулся на свое место, со стороны леса послышались слабые хлопки выстрелов, потом длинная автоматная очередь. Яков взглянул на часы, зафиксировав время. Было 11.10. Потом он подошел к окну, выходившему в сторону леса. Отсюда дом, в котором поселились приезжие, был виден как на ладони. Ни во дворе дома, ни рядом никого не было. Только на крыльце, привалившись к стене, кто-то сидел. Вероятнее всего, убитый или тяжело раненный, потому что сидел он совершенно неподвижно. Никто больше не стрелял. И тут в кустах, которые ближе всего подходили к дому, что-то сильно хлопнуло, сверкнуло пламя, и сразу после этого в доме раздался мощный взрыв. Видно было, как вылетели рамы, дверь, какие-то доски. Тут же повалил густой дым, и в дверном проеме показались языки пламени. Яков застыл у окна. Все происходящее отсюда казалось каким-то нереальным, как сцена из фильма. Вот кто-то попытался под прикрытием дыма выскочить из дома, но тут же из кустов щелкнул выстрел, и выбежавший, будто споткнувшись, растянулся на траве около дома. Потом выскочили сразу двое. Но те, кто прятался в кустах, стреляли хорошо. И эти двое тоже кувырнулись в траву. Одним из выбежавших, как показалось Якову, был Красавец. Но рассмотреть лучше ему не удалось. Из оцепенения его вывел резкий, прерывистый сигнал. Это был сигнал тревоги.

Когда несколько лет назад Хозяин с приближенными переехал в этот особняк, он несколько раз проводил репетиции действий по сигналу тревоги. Все про себя чертыхались и поносили Хозяина, буквально помешанного на безопасности. Но зато теперь все точно знали, что делать, у каждого было свое место. По заведенному порядку Яков, Лоб и Лом должны бежать в кабинет Хозяина и потом спуститься вместе с ним в защищенный бункер, оборудованный в подвале.

Но в кабинете Хозяина уже не было. Он вышел через маленькую дверь и спускался по отдельной лестнице, когда Яков догнал его. Вместе они спустились вниз. Яков открыл сначала деревянную дверь, а потом, пройдя внутрь, тяжёлую толстенную стальную. Распахнув обе двери, Яков, предупредительно согнувшись, пропустил внутрь Хозяина.

Тут все было, как в его кабинете наверху, только несколько меньшего размера. Так же стоял большой стол, а шторы слева имитировали окна. Но вместо кресла напротив стола стоял довольно большой пульт с несколькими экранами. Яков включил мониторы и отошел к двери. Хозяин сел за стол и, нажимая на клавиши, навел одну из внешних камер на дом у леса. Дом горел уже вовсю. Хорошо были видны три тела, лежавшие у дома. Тот, кто лежал у крыльца, уже не был виден, все крыльцо охватило пламя. Было совершенно ясно, что никто из тех, кто остался в доме, не спасся.

Яков с отвисшей челюстью, как завороженный, смотрел на экран. В кабинет вошел запыхавшийся Лоб, за ним маячила массивная фигура Толика. Последний аккуратно закрыл дверь кабинета. Теперь все трое стояли у двери, не смея нарушить молчание. Хозяин нажал одну из клавиш, включив внешний микрофон, и из динамиков отчетливо стали слышны гул и треск пожара и резкие, как выстрелы, разрывы. Это стрелял шифер, которым был покрыт горящий дом.

Несколько минут Хозяин молча наблюдал за тем, как горит дом. Потом он отвел глаза от экрана, полуобернулся и тяжелым взглядом посмотрел на Якова, потом на Лба.

— Так. — Хозяин помолчал и дальше говорил очень спокойно, как будто размышляя вслух: — Либо они давно уже следили за нами и прослушивали все разговоры в доме, либо им сообщил кто-то из наших. А скорее всего и то, и другое. Разбираться сейчас я не буду. Сюда они сунуться не решатся. Знают, что система безопасности здесь надежная. Главное сейчас — не высовываться. Никаких резких действий, не согласованных со мной. Ну, за исключением ситуаций, когда все определяется оперативной обстановкой. — Хозяин на некоторое время замолчал. — Никто не высовывает носа без моей команды. Вполне достаточно телекамер. Это понятно?

— Понятно, Аркадий Борисович, — за всех ответил полный служебного рвения лобастый Игорь. — Всё будем в доме.

— И если кто-нибудь попытается… Я понятно сказал? Ну, ладно. Часа через полтора подъедут еще четверо ребят. Я вчера договорился. Они будут под твоим началом. — Хозяин посмотрел на Игоря. — Продумай, как их расставить. Да, и объясни им, на чем мы здесь все сидим и чем все кончится, если сюда кто-нибудь доберётся. Это им будет хорошим стимулом. Да и сами вы об этом не забывайте. — Хозяин замолчал, глядя на экран. — К пяти у нас будет еще десяток бойцов, и тогда уже эту напряженность мы снимем полностью. А до ночи Круглый будет здесь, в этом подвале. Это уж я постараюсь. Ну, все понятно? — Он снова посмотрел на стоявших у двери Якова, Игоря и Толика.

— Так точно, Аркадий Борисович, — теперь уже за всех ответил Яков и подобострастно поклонился. — Все понятно. Разрешите идти?

Хозяин молча кивнул. Когда все вышли из кабинета, он нажатием клавиши заблокировал входную дверь и, достав из стола небольшой пульт, положил его перед собой. Этим пультом приводилась в рабочее состояние система, которая позволяла одним нажатием кнопки поднять на воздух весь особняк.

Яков вернулся на свое место, достал из шкафа папку с бумагами и, передвинув стул, уселся с бумагами так, чтобы видеть горящий дом. К нему уже подъехала пожарная машина, вокруг на приличном расстоянии толпились любопытные. Было почти полное безветрие. Пламя тянулось к небу, и там клубилось раскаленное черное облако, как будто это был гриб небольшого ядерного взрыва. Это чёрное облако медленно сносило в сторону леса. Даже здесь слышен был равномерный гул пламени и треск взрывающегося шифера.

Яков, временами поглядывая на дом, быстро перебирал бумаги, откладывая часть на край стола, на некоторых делая какие-то пометки. Закончив разбирать папку с бумагами, он встал и снял трубку:

— Паша, зайди. Дело есть.

Когда через минуту Пашка, перепрыгивая через несколько ступенек, взлетел к нему наверх, Яков протянул ему пачку бумаг:

— Вот, возьми. Это сжечь надо. На кухне, в печке прямо сейчас сожги. Тут хоть и нет ничего особенного, но лучше сжечь.

Передавая бумаги, Яков глазами показал Пашке на первый лист. На нём в углу было написано: «Тут дело плохо. Тебе надо уходить. В 11.55. Через забор у бани. Прыгай прямо с крыши через забор. Лестница в гараже. Я их отвлеку».

Пашка быстро пробежал глазами текст и посмотрел на Якова. Тот ласково улыбнулся и похлопал Пашку по плечу.

— Иди, иди, действуй. Ты не дрейфь, все будет хорошо. Скоро еще ребята подъедут. Давай. — Яков развернул Пашку лицом по направлению к лестнице и шутливо шлепнул по заду. Пашка медленно прошел несколько шагов, потом обернулся и посмотрел на Якова. Лицо Пашки, обычно улыбающееся, лукавое, сейчас было совсем серьезным. Он сразу как будто стал старше. Яков кивнул ему, и Пашка, криво улыбнувшись, быстро побежал вниз.

В 11.50 Яков спустился вниз, на первый этаж. В большой комнате, окна которой выходили во двор, сидели Большой Игорь и Толик. У стены был длинный стол, на котором стояло несколько мониторов.

— Ну, что, орлы, как обстановка? — бодро спросил Яков. — Давайте обрешим, как будем дежурить. Надо ведь и пожрать сварганить. Жизнь, она, понимаешь, не останавливается, а?

— Да, — вздохнул Толик, не отрывая глаз от мониторов. — У Красавца-то, вон, остановилась. Вот, блин, живёт человек, всё нормально, в натуре. А потом — раз, и нет его. Жутко становится.

— Работа у нас такая, — усмехнулся Яков. — Повышенного риска. Ты, главное, нервы не распускай. Ну, что, я Пашке скажу, чтоб приготовил что-нибудь. А то я рано сегодня встал, аж животину подвело. Есть пожелания?

— Да пусть приготовит что хочет по-быстрому, — пожал плечами Игорь. — Ты сам, как поешь, приходи, сменишь меня. А уж потом Толик пойдет.

— Ладно, — задумчиво сказал Яков, тоже глядя на мониторы. — Сейчас внимательно надо смотреть. Хозяин, он ведь точняк дело говорил. Купил Круглый кого-то. Ведь точно все знал, гад. Это мне ведь повезло. Задержись я там минут на двадцать — всё. Понял, Толик?

— Точно, — покрутил головой Толик. — Считай, повезло.

Минуты на две все замолчали, глядя на экраны. И вот вдруг на экране, где было изображение двора, произошло какое-то движение. Резко открылась дверь, и Пашка быстро побежал через двор к гаражу.

Лоб и Толик вскочили, как подброшенные пружиной.

— Смотри-ка! — закричал Яков. — Ах ты подонок! Давайте, ребята, быстро! Его взять надо. Уйдет, гад! Я тут буду.

Подбежав к гаражу, Пашка скрылся за маленькой боковой дверью и через несколько мгновений появился снова с небольшой стремянкой в руках. Лестница была совсем коротенькая, ее явно не хватило бы, чтобы перебраться через высоченную каменную стену, по верху которой к тому же была натянута колючая проволока. Но ее было вполне достаточно, чтобы взобраться на баню по довольно низкому скату крыши в сторону двора. У стены скат крыши был выше, как раз вровень с проволокой. И нужно было только прыгнуть с крыши, чтобы оказаться за стеной. Хотя оказаться за стеной вовсе не означало оказаться в безопасности. Все живущие здесь знали, что все пространство за стеной простреливалось. И стрелять можно было, не выходя из дома, используя пульт на первом этаже.

Пашка подбежал к бане, приставил лестницу, ловко вскарабкался на крышу и, согнувшись, помогая себе руками, полез по довольно крутому скату вверх. В этот момент во двор выскочили Игорь и Толик с пистолетами в руках.

— По ногам! — крикнул Лоб, и оба открыли стрельбу по карабкавшемуся вверх Пашке. И как раз когда он уже перемахнул через конек крыши, одна пуля его достала. Она раздробила ему позвоночник чуть ниже пояса. Сразу потерявший сознание от немыслимой боли, мгновенно ударившей снизу в голову, Пашка кулем свалился на противоположный скат крыши и покатился вниз.

— Есть! — с удовлетворением сказал Толик, опуская пистолет. — Щас мы его возьмем.

И тут он вдруг стал странно заваливаться набок и потом упал на спину. Удивленный, приоткрывший рот Игорь увидел, что одного глаза у него нет. Вместо него была пульсирующая темной кровью рана, из которой кровь лилась по щеке на чистую, вымытую утром брусчатку. Зафиксировав все это в долю секунды, Лоб уже напрягся, чтобы сделать мгновенный рывок в сторону двери. Но он опоздал. Пуля попала ему точно в висок. Тихо всхлипнув, Лоб осел и упал прямо на грудь Толика, как будто хотел обнять его.

Всё это видел Яков, который, не отрываясь, напряженно вглядывался то в экран, на котором было изображение выхода во двор, то в экран, на котором хорошо была видна часть двора с гаражом и баней. Когда все закончилось, Яков тяжело опустился на стул и некоторое время сидел, не двигаясь. На одном из мониторов было хорошо видно, как догорал дом. К нему подъехала пожарная машина, и пожарные деловито стали разматывать брезентовый рукав.

Яков посмотрел на часы. С того времени, как все это началось, прошло только сорок пять минут. В доме теперь остались только Хозяин, он и Игорек. Да еще этот, в подвале.

Яков снял трубку.

— Аркадий Борисович, тут… Вы видели?

— Видел. — Голос Хозяина был совершенно спокойным. — Это ведь твой выкормыш?

— Я не знал, Аркадий Борисович! Ей-богу! Вот что хотите. Ни сном, ни духом. Я…

— Заткнись, — ледяным тоном перебил его Хозяин. — Это не важно. Через час будут люди. Надежные. А больше у них никакие штучки не пройдут. Ты чего звонил?

— Да я узнать, может, надо что…

— Нет. Сиди внизу. И не дергайся. Говорил же я. Вот понесло этих идиотов… Ну, черт с ними! Сами виноваты.

— Так живым же хотели взять. Чтоб расколоть, значит.

— А мой приказ? Я что сказал?

— Виноваты, Аркадий Борисович. Ну, ситуация такая…

— Ситуация всегда такая. Ладно, ты давай наблюдай оттуда. Когда эти будут близко, они мне позвонят. Игорек смотрит сверху. Если что заметишь — немедленно звони. Немедленно. Все понял?

— Понял, Аркадий Борисович. Значит, не надо ничего?

— Я же сказал, нет! — впервые за все время разговора раздраженно выкрикнул Хозяин. — Хотя… — Он замолчал. — Ты вот что, плед принеси мне какой-нибудь. Что-то знобит меня немного. Почему здесь нет ни пледа, ни подушки? Тут же должен был быть в шкафу комплект. Почему нет?

— Да вчера только я велел выбить и пропылесосить, а тут началось всё это… Виноват, Аркадий Борисович.

— Виноват, виноват… Господи, элементарных вещей не могут. Ладно, найди плед и неси сюда. Все металлическое из карманов вынь, часы и ремень сними. У меня система жестко настроена. Снизу мне позвонишь. Иди.

— Молодцы! Молодцы, ребята. — Друзин остановился и одобрительно улыбнулся двум парням, когда они втроем по узкой тропинке отошли в глубину леса по направлению к шоссе. — Мы их гениально сделали. Ну, Алексей, ты просто молоток. Это ведь была твоя идея, стрелять с дерева. Просто, как все гениальное. Ну, теперь совсем немного до полной победы. Давайте, ребята, двигаем к машине.

Двое парней с карабинами в руках тоже были явно довольны и польщены похвалой шефа. Один из них, с автоматом за спиной, круглолицый и светловолосый, чем-то сильно напоминал самого Друзина. Несколько раз Друзин даже использовал это отдаленное сходство, посылая его на всякий случай вперед в опасных ситуациях.

Друзин пропустил парней вперед, и все трое быстро зашагали дальше по тропинке. Когда они прошли еще несколько минут, Друзин поднял пистолет, который был у него в руке, и, не останавливаясь, на ходу аккуратно в упор выстрелил в затылок идущего впереди него светловолосого парня. Пуля бросила тело вперед, открывая для Друзина того, что шел первым. И Друзин тут же трижды выстрелил. Почти без пауз. Тот, в кого он стрелял, успел только удивиться, повернуться полностью он уже не смог. Первая пуля попала ему в плечо, потом в шею, а последняя точно в висок. Когда Друзин подошел к нему, он был уже мертв. Убедившись в этом, Друзин, надевая перчатки, вернулся к тому, который шел впереди него. Он лежал ничком, лицом в мягкую зеленую подушку мха. Друзин повернул его на бок. Лицо парня было сильно обезображено выходным отверстием пули. Аккуратно, чтобы не испачкаться, Друзин обыскал его карманы и все, что там было, положил в карман своей куртки. Потом он вынул из внутреннего кармана бумажник, завернутый в полиэтиленовый пакет. Достав бумажник из пакета, Друзин несколько раз прижал холодеющую правую руку трупа к бумажнику, стараясь оставить отпечатки пальцев, и потом засунул его во внутренний карман куртки убитого. Распрямившись, Друзин внимательно оглядел два трупа, лежавшие на тропинке, и, удовлетворившись осмотром, быстро зашагал по тропинке в том же направлении, но уже один.

Минут через десять он дошел до того места, где на шоссе они оставили джип с водителем. Тот увидел Друзина, когда он только показался на опушке леса, метрах в тридцати от шоссе. Водитель вышел из машины и пошел навстречу.

— Ну, как тут, Илья? — спросил Друзин, когда они встретились. — Тихо?

— Тихо, Николай Николаевич. — Парень пожал плечами.

— Это хорошо. А ты отсюда ничего не слышал?

— Слышал. Но я ведь специально слушал. А так я бы даже и внимания не обратил. Мало ли где и кто грохает.

— Да, это точно. Пойдем, поможешь. Алексея там немного зацепило. Я его тут, совсем рядом, оставил.

— Может, машину-то закрыть? А то я так оставил.

— Не надо. Это тут вон, совсем рядом.

Друзин пошел первым. Когда они по тропинке вошли в лес, он остановился и достал пистолет. Идущий сзади водитель тоже остановился и вопросительно посмотрел на Друзина. Тот приложил палец к губам и левой рукой показал куда-то в глубину леса. Парень взглянул в эту сторону. Друзин выстрелил ему точно в сердце, приставив пистолет вплотную к телу. Выстрел прозвучал совсем глухо. Да и некому было его слышать. Шоссе было совершенно пустынным.

Спускаясь по лестнице в подвал с пледом в руке, Яков лихорадочно перебирал в голове варианты предстоящих действий. Задача была трудной, почти невыполнимой. Хозяин, и в обычной-то ситуации недоверчивый и настороженный, сейчас его уж точно близко не подпустит. Так ничего и не придумав, Яков спустился вниз. Он положил на стол рядом с дверью связку ключей, пистолет и, став перед камерой видеосистемы с выражением максимальной преданности на лице, нажал кнопку.

Хозяин, как обычно, выдержал паузу, во время которой Яков изо всех сил старался, чтобы это выражение верности и готовности к самопожертвованию на лице не полиняло. Наконец замок тихо щелкнул, и Яков вошел в кабинет.

Как он и предполагал, предусмотрительный Хозяин прочно забыл о своей привычке не оборачиваться на входящего. Нет, сейчас он сидел, развернув стул в сторону двери, и подозрительно глядел на вошедшего Якова. В правой руке у него был небольшой блестящий пистолет. На краю стола лежал пульт. Красная лампочка на пульте равномерно мигала.

— Стой там, — приказал Хозяин. — Положи плед вон туда, в угол.

— Может, я накрою вас? — робко спросил Яков. — Я же уж сколько лет…

— Я же сказал, — Хозяин поднял пистолет. — В угол. И пошёл отсюда.

Яков тяжело вздохнул, совсем сгорбился и вдруг совершенно неожиданно и для грозного Аркадия Борисовича, и даже для себя самого рухнул на колени и вытянул руки с пледом в сторону Хозяина, который сидел довольно далеко от него.

— Аркадий-Борисович! Вы ж мне… Отца дороже… Как же… Да как же. — Яков всхлипывал, говорил прерывисто, и на глазах у него появились обильные слезы. — Я же не могу же…

Бессвязно бормоча все это, как будто в исступлении, Яков, не вставая с колен, не забывал напористо перемещаться в сторону Хозяина.

Изумленный Аркадий Борисович к такому оказался не готов. И Якову довольно основательно удалось к нему приблизиться. Но когда оставалось уже метра полтора, Хозяин пришел в себя.

— Стоять! — фальцетом крикнул он. — Стреляю.

Хозяин встал, не опуская пистолета, и брезгливо смотрел на Якова. Яков замер и поднял глаза на Хозяина. В них были слезы и мольба.

— Аркадий Борисович! — уже тихо и как будто с укоризной, тряся седой головой и расправляя большой мохеровый плед, сказал Яков. — Эх, Аркадий Борисович… Я ж вам верой и правдой… Хоть пледом накрою, что же… Я же…

И тут вдруг глаза у него округлились, рот с острыми и редкими зубами приоткрылся, а лицо, и так вытянутое вперед, вытянулось ещё больше. Глядя куда-то за Аркадия Борисовича, он, медленно вставая с колен, прошептал:

— А это-то что?

Хозяин обернулся. Там всё было как обычно. А вот повернуться назад он не успел.

Да, на всякого мудреца довольно простоты. Сколько хитроумных и сложных планов придумал и реализовал Аркадий Борисович за свою долгую жизнь! Уж, казалось бы, все знал, все предвидел. А купился на самый дешёвый прием. Можно сказать, детский. А может, и то сказалось, что сам он никогда ни в кого не стрелял, даже и не ударил никого. Всю жизнь за него кто-то делал всю чёрную работу И убивал, если это ему надо было. Но вот остался один — и не помогли ему его хитроумные системы.

Одним хорошим броском Яков покрыл разделявшее их расстояние и правой рукой ловко набросил плед на голову Хозяина. Левой рукой он схватил его правую руку с зажатым в ней пистолетом и рывком направил ее вверх. Хозяин судорожно выстрелил, потом ещё раз, потом еще. Не обращая внимания на выстрелы, Яков, который был намного сильнее и тяжелее, всей тяжестью навалился на Хозяина, обхватив правой рукой его замотанную пледом голову.

— Врёшь, собака, — яростно стягивая плед, хрипел Яков и, навалившись всем телом, двигал Хозяина вместе со стулом от стола с мигающим пультом к стене. — Врешь, гад проклятый, врешь, паук вонючий…

Свободной левой рукой Хозяин пытался оттолкнуть Якова, царапался и, извиваясь, судорожно сучил ногами. Яков, сжимая его в руках, удивлялся тому, как много оказалось силы в этом хилом, тщедушном теле. Так продолжалось несколько минут. Движения Хозяина становились все слабее, и вот он в последний раз дернулся и затих. Яков вынул из его руки пистолет и засунул себе за пояс. Из предосторожности он еще минуты две так и продолжал держать Хозяина, вернее, то, что от него осталось. Потом, переведя дух, Яков разогнулся и приподнял плед.

Смерть мало кого украшает. А умерший такой жуткой смертью Хозяин, который и в жизни-то не был приятным, был просто страшен. Глаза его почти вылезли из орбит, все лицо, на котором сохранилось выражение злобы и ярости, было залеплено отвратительной розово-желтой пеной.

Яков аккуратно накрыл голову Хозяина пледом и обернулся к столу. Стоявший на столе пульт продолжал равномерно мигать. Яков подошел ближе и внимательно осмотрел пульт. Постояв минуту, он решил оставить здесь все как есть. Открыв дверь, он на всякий случай приставил к ней стул. Потом положил в карман ключи, взял со стола свой пистолет и, выставив его вперед, торопливо засеменил по лестнице, настороженно глядя вверх. Игорек скорее всего уже знал о том, что только что произошло с Хозяином.

Поднявшись на второй этаж, Яков осторожно подошел к двери кабинета Хозяина и попробовал повернуть ручку. Она подавалась. И это означало, что дверь кто-то разблокировал. Яков глубоко вздохнул, отклонился назад, быстро повернул левой рукой ручку, плечом резко распахнул дверь и сделал бросок внутрь, выставив пистолет вперед.

Шкаф в кабинете был отодвинут, сейф открыт, рядом на полу стояла большая сумка. У открытого сейфа стоял Игорёк, который при появлении Якова обернулся и теперь, как завороженный, открыв рот, смотрел на него.

— Руки за голову! — резко приказал Яков. — Ну, что, есть там что-нибудь ещё или уже всё?

Игорь молчал, округлившимися глазами глядя на Якова.

— Чего молчишь? — заорал Яков с интонациями Хозяина. — Всё?

— Всё, — дрожащим голосом ответил Игорек. — Всё здесь, в сумке…

— Ишь ты! И блокировку сумел снять, и сейф открыл. Ну, да, своя рука — владыка. Молодец. — Яков, ухмыляясь, покрутил головой. — Вот только дверь-то закрыть надо было, делопут. Эх, молодой, опыта нет. Ну-ка, стань-ка вон туда. Теперь повернись спиной. Руки за головой. Дернешься — стреляю. Стой так.

Подойдя к ставшему лицом к стене Игорьку, Яков ударил его рукояткой пистолета по голове. Игорек, резко ткнувшийся от удара лицом в стену, оставляя ярко-красный след на светлых обоях от полившейся из носа крови, завалился на спину. Яков наклонился к нему и быстро обыскал. Пистолет Игорька он отбросил к двери кабинета, бумажник положил к себе в карман. Потом он открыл сумку.

— Ого! Это да, — прошептал он вслух. — Ну, щенок…

Закрыв сумку, он поставил ее на стол. Потом достал из шкафа бутылку воды, подошел к лежавшему Игорьку и стал лить на него из бутылки. Тот застонал и задвигался. Яков полил еще и потом пнул Игорька ногой.

— Давай, поднимайся, гаденыш. Нечего лежать.

Игорёк сел и, морщась, пощупал голову рукой. Он увидел кровь на рубашке, поднял мутные, испуганные глаза на Якова.

— Ну, что смотришь? — зло усмехнулся Яков, — ставай, ублюдок.

Игорёк с трудом поднялся, опираясь испачканными кровью руками о стену.

— Ага, ну, вот и хорошо, — удовлетворенно сказал Яков. — А теперь иди-ка и садись в кресло.

Игорёк, покачиваясь, добрался до кресла и робко сел на самый край.

— Сядь нормально! — приказал Яков. — Поглубже! Вот так. Сейчас посмотрим, как оно работает, это кресло. Как делать, чтоб сжималось? Ну, тебя спрашиваю. — Яков поднял пистолет.

— Там клавиша синяя, где «плюс».

— Давай попробуем. — Яков нажал клавишу, и кресло начало сжиматься. — Ага, ну вот и хорошо. А теперь поговорим. У Хозяина в подвале пульт стоит. Красная лампочка на нём мигает. Он все грозил, что всех на воздух поднимет. Если этот пульт будет в надёжном месте, то само по себе ничего не взорвется?

— Нет, само по себе нет.

— А не надо сигнал какой-нибудь подавать или что-нибудь другое?

— Нет, это точно.

— А как с этого пульта взорвать?

— Надо шифр набрать. Только шифр я не знаю. Можно, конечно, определить, но это долго.

— Сколько?

— Часа два потребуется, не меньше.

— А взорвать можно только с этого пульта? Больше никак?

Игорёк пожал плечами:

— Заряд где-то в подвале спрятан. Я не знаю где.

Яков опять нажал на клавишу, с удовольствием глядя на то, как Игорёк сморщился, охнул и неестественно выпрямился.

— Так что? — ухмыльнувшись, спросил Яков.

— Если подорвать заряд в подвале граммов на четыреста, остальное тоже сдетонирует. Наверняка.

— Это понятно. До этого я и без тебя дошёл. А пульт, значит, сам по себе не опасен? Гляди, ведь если что…

— Я понимаю, это точно, — оживился Игорек. — Можете не беспокоиться.

— Ну, это хорошо, — удовлетворённо сказал Яков. — Вот видишь, и ты можешь пользу давать. Не один вред. Да, а теперь тебя больше и спросить-то не о чём. Сейф ты уже открыл. Значит, не нужен ты больше, парень.

Улыбаясь и глядя в упор на Игорька, Яков нажал на клавишу.

— Стой, стой! — с исказившимся лицом закричал Игорёк. — Ты ведь не это самое…

Яков злорадно ухмыльнулся, показав острые редкие зубы:

— Да, и даже очень.

Он снова нажал клавишу и больше ее не отпускал. Кресло медленно сжималось. Глаза Игорька расширились, он сделал попытку вскочить, но из этого ничего не вышло. Кресло уже крепко обхватило его. Он закричал. Потом крик его перешел в прерывистый вой. Яков, все так же улыбаясь, глядел на корчившегося Игорька. Кресло продолжало сжиматься. Игорек теперь уже только хрипел. Что-то сильно затрещало. Тело Игорька безжизненно обвисло, а чудовищно сжатая нижняя половина совсем исчезла в недрах сплющившегося с боков кресла.

Яков подошел к окну, которое было видно с улицы, и завязал одну штору узлом. Взяв тяжелую сумку, он вышел из кабинета. Со своего пульта включил освещение и звуковой сигнал в камере Ходунова в подвале. Потом вынул из своего шкафа другую сумку, положил в нее все, что забрал у Игорька, и, взяв обе сумки, спустился во двор. Оставив сумки у крыльца, он открыл калитку и, не выходя на улицу, прислонился к кирпичному столбу, ожидая Друзина.

Когда зазвонил звонок и зажегся свет в камере, Ходунов уже давно не спал. У него не было часов, и он имел весьма приблизительное представление о том, сколько же сейчас времени. Сначала это его беспокоило. Но беспокойство быстро прошло. И абсолютная тишина подвала, и то, что почти все время он был в темноте, все это его не угнетало. За эти три дня, с вечера среды, он много спал и не видел плохих снов. И чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Его почему-то уже не тревожило то, что его ждало впереди. Как будто самое тяжелое уже миновало. Как спортсмен перед ответственным стартом, он отдыхал и копил силы. Он теперь мог совершенно спокойно, без обжигающего чувства тревоги думать о своих девочках. И, лежа в темноте, он с удовольствием вспоминал всё лучшее, что было у него в жизни. Все самое лучшее. Только это. И вспоминал он это спокойно и легко.

Ходунов почистил зубы и помылся холодной водой до пояса. Поглядев на себя в зеркало, он остался доволен. Несмотря на трехдневную щетину, выглядел он совсем неплохо. Одевшись, он уселся на топчан и стал ждать, когда к нему придут. Судя по тому, что есть хотелось основательно, должны были принести поесть. То ли ужин, то ли завтрак.

«Я как та павловская собака. Уже просто на свет реагирую, — усмехнулся про себя Ходунов. — Лежал себе, всё хорошо. А теперь есть так хочется. Пора бы и принести уже».

Но кормить его никто и не собирался. В доме их осталось теперь только двое с Яковом, который продолжал стоять у открытой калитки, время от времени поглядывая на дальний конец улицы. Джип Друзина появился там около половины двенадцатого. Еще издали узнав его, Яков нажал кнопку, и ворота особняка открылись. Друзин въехал во двор и развернул машину. Выйдя из нее, он протянул руку подошедшему Якову, который уже закрыл ворота.

— Ну, как все прошло? Где Хозяин?

— Готов. Внизу, в бункере своем лежит.

— А сюрприза здесь он никакого не приготовил?

— Не должно бы. Я Игорька расспрашивал про это. С пристрастием.

— Напрасно, — усмехнулся Друзин. — Не надо пристрастия. Без гнева и пристрастия.

Яков тоже усмехнулся.

— Ладно, попробую. Я думал, ты с ребятами.

Друзин пожал плечами:

— Здесь они уже не нужны. А что сейф?

— А Игорёк постарался. Я как раз тут его и застукал. Вот, все в сумке.

— Сколько?

— Не считал. Вот, посмотри.

— Да, впечатляет. Но должно было быть больше. Значит, большая часть в камешки-то и ушла. Бумаги тоже все забрал?

— Все, подчистую. Хочешь подняться, посмотреть?

— Нет, я тебе, как себе, верю. А этот, гость?

— Внизу. А вот в этом свертке — это то, что у него было. Я в сумку положу. Нам торопиться надо. Хозяин говорил, что ждет четверых к половине первого. Так что у нас минут двадцать, не больше. — Яков запнулся, потом неуверенно сказал: — Я вот только Пашку хотел забрать. Хоть похоронить его.

Друзин сочувственно посмотрел на Якова:

— Конечно, только чуть попозже. Заряд тут должен был быть…

— Игорёк сказал, что в подвале. Но где, не знает.

— Ну, ладно, я думаю, наших полтора кило тут и так будет достаточно. Тут так все оставлять нельзя. Когда искать будут, мало ли что найдут. От Хозяина всё что хочешь можно ожидать. Давай возьмем пару канистр бензина и прольем все хорошенько. Сумки клади в машину, на заднее сиденье.

Из небольшого отдельного погреба в дальнем углу участка Яков достал две канистры. Вместе с Друзиным они полили пол на первом этаже и оставили открытые канистры на полу. Потом Друзин принес из машины небольшую коробку и поставил её на стол.

— Сейчас я тут всё сделаю, как надо. А ты веди этого во двор. На вот наручники. Надень на него.

Окошко в металлической двери открылось, и Ходунов увидел вытянутое вперед озабоченное лицо Якова. Увидев, что Ходунов сидит на топчане, он открыл дверь и отступил назад в глубину коридора.

— Выходи, — приказал он Ходунову, сделав движение пистолетом.

Ходунов вышел в коридор и направился к лестнице, ведущей наверх.

— Стой, — остановил его Яков. — Лицом к стене и руки за спину.

Ходунов послушно остановился, подошел вплотную к стене и отвел руки назад. Он тут же почувствовал, что сзади защелкнулись наручники.

— Вот так. — Яков развернул Ходунова. — А теперь топай наверх.

Яков вывел Ходунова во двор. После глубокой тишины подвала, куда сверху не доносилось ни звука, Ходунов с удивлением обнаружил, что здесь, наверху, жизнь бьет ключом. У крыльца лежали друг на друге два трупа. Один из них был тот самый лобастый шутник, который привез Ходунова в тот памятный вечер. Другой — здоровенный, который обычно приносил еду. Столб дыма, треск и хорошо слышные крики людей — это явно свидетельствовало о большом пожаре где-то совсем рядом. Щурясь от яркого света, Ходунов не сразу увидел Друзина. Увидев Ходунова, тот усмехнулся:

— Ну, Яков, ты постарался. Наручники-то можно было и впереди защелкнуть. Ладно, садись на переднее сиденье, — тоном приказа сказал он Ходунову. Увидев, что Ходунову в наручниках трудно забраться в высокий джип, Друзин презрительно скривил губы: — Яков, помоги ты этому интеллигенту.

Яков ухмыльнулся и, подойдя сзади, подсадил Ходунова. В этот момент Друзин вынул пистолет с глушителем из кобуры под мышкой и, когда Яков усадил Ходунова и хотел повернуться, выстрелил. Выстрел прозвучал совсем негромко. На фоне шума на пожаре он почти не выделялся. Просто, когда Ходунов оглянулся, он увидел Якова лежащим на чистой глянцевой брусчатке. Вокруг головы у него расплывалось ярко-красное пятно. Друзин с пистолетом в руке подошел к Ходунову вплотную и, сдвинув брови, холодными, злыми глазами несколько секунд глядел на него. Ходунову стало не по себе. Потянуло в области желудка, как-то нехорошо закружилась голова. Он сглотнул и подобрался.

«Вот это, наверное, и конец», — подумал он про себя.

Друзин как будто прочитал его мысли и презрительно усмехнулся:

— Не напрягайтесь. Я вам не сделаю ничего плохого.

Он пристегнул Ходунова ремнем и закрыл дверь джипа с его стороны. Потом, не торопясь, он осмотрел все вокруг, подошел к воротам и нажал кнопку. Ворота открылись. Друзин сел в джип, закрыл дверцу и выехал на улицу. Метрах в ста от ворот особняка улица по направлению к въезду в поселок была перегорожена стоявшей как-то боком пожарной машиной. За ней было еще несколько машин. Вокруг машин суетились люди. А по улице, прямо к остановившемуся джипу шли четверо. Двое из них в милицейской форме, у одного из милиционеров на плече висел автомат. Они были уже метрах в пятидесяти от ворот особняка.

Друзин посмотрел мимо Ходунова, сидевшего неестественно прямо из-за наручников за спиной, в сторону особняка. Через открытые ворота хорошо был виден лежавший в центре двора труп Якова. Совершенно спокойно Друзин открыл дверь и, неторопливо обойдя джип, вернулся к воротам. Он попытался закрыть ворота руками, но из этого ничего не получилось. Друзин забыл о том, что ворота были с электрическим приводом. Идущие по улице были уже совсем рядом, им оставалось пройти метров десять, не больше. Ходунову со своего места хорошо было видно все. Он увидел, как Друзин слегка досадливо поморщился, моментально осознав свою оплошность, и все так же спокойно вошел во двор. Ворота медленно стали закрываться как раз в то время, когда группа, шедшая по улице, уже почти поравнялась с ними. Никто из проходящих ничего не заметил. Да и понятно. Все они напряженно смотрели вперед, спеша к догорающему уже дому. Друзин вышел из калитки, спокойно огляделся, закрыл калитку и сел в джип.

— Ну, что же, поведение разумное, — сказал он как будто сам себе. — А я, честно говоря, немного напрягся. Вдруг бы вас потянуло на какой-нибудь фортель. Не было такого позыва?

Ходунов пожал плечами:

— Ничего хорошего из этого не получилось бы. Шансов у милиционеров в этой ситуации было совсем немного. Да и у меня тоже. Нет, даже мысли не возникло.

— Да, — кивнул головой Друзин, — ситуация действительно была неприятной, и, учитывая эту сумятицу впереди, у меня действительно не оставалось бы другого выхода, как уйти одному. — Сейчас он говорил с Ходуновым совсем не так, как всего несколько минут назад. Вежливо, можно даже сказать, уважительно. — Ну, да ладно. Так что же там такое?

Он подъехал поближе к образовавшейся пробке. Оказалось, что одна из пожарных машин каким-то образом угодила колесом в кювет. И чтобы выбраться оттуда, водитель, раскачивая машину вперед и назад, поставил ее почти поперек улицы. А после этого двигатель благополучно заглох, и теперь собравшимся вокруг осталось только зрелище трех могучих задниц — водителя пожарной машины и двух других, желавших проехать по улице. Сами водители, накрытые задранным капотом, совершенно полностью погрузились в недра двигателя.

— Ладно, ситуация ясна, — констатировал Друзин, не выключая двигателя джипа. — Подождём.

Видимо, кто-то из обладателей торчавших вдоль капота задниц был хорошим специалистом. Буквально минуты через три капот закрыли, водитель забрался в машину, и двигатель заревел. А еще через пару минут машина благополучно выбралась из кювета и направилась к месту пожара, где тушить уже было почти нечего.

Вслед за пожарной машиной проехали и другие, стоявшие за ней, освободив улицу. Друзин еще раз поглядел назад, на закрытые ворота особняка, и неторопливо поехал по узкой улице. Выехав за пределы поселка, где дорога уже выходила на шоссе, он остановил машину и достал из одной из сумок, стоявших на заднем сиденье, небольшую коробку.

— Теперь можете посмотреть на особняк.

Ходунов, которому сильно мешали наручники, с трудом обернулся. Поселок был внизу и хорошо просматривался. В самом дальнем конце, на месте пожара, поднимался столб дыма. Дым теперь был белым и поднимался плотным столбом, превращаясь выше в облако. Особняк Хозяина отсюда был виден хорошо.

Друзин нажал кнопку, и Ходунов увидел, как вдруг вокруг здания пробежало стремительное легкое облачко, в стороны полетели стекла, какие-то мелкие осколки и куски. И тут же, через долю секунды, вся крыша пошла вверх, блеснуло яркое пламя, и до машины докатился грохот первого взрыва. И сразу же его перекрыл следующий, во много раз мощнее. Взрывная волна была такой силы, что джип сильно тряхнуло. На месте взрыва теперь поднимался, разрастаясь, мощный столб пыли и дыма, полностью накрывший особняк и стоявшие вблизи дома.

— Ну, Хозяин, — покрутил головой Друзин, — вот это да. Тут, наверное, во всём посёлке ни одного целого стекла не осталось. Да, Хозяин всё делал капитально. Что ж, теперь можно и ехать.

Проехав всего километра два по шоссе, Друзин остановил машину.

— Давайте-ка я сниму наручники. Необходимость в них отпала.

Ещё через несколько минут они въехали в следующий поселок. Друзин свернул с шоссе, проехал по боковой улице, потом повернул параллельно шоссе и, проехав еще немного, остановился у какого-то нежилого по виду дома за высоким и давно не крашенным дощатым забором.

— Посидите пока в машине, — бросил он Ходунову.

Он открыл большой висячий замок на калитке и вошел во двор. Потом изнутри распахнул ворота, за которыми на лужайке, заросшей высокой травой, стояли скромные «Жигули». Друзин вернулся к джипу и тоже загнал его на лужайку. Потом он взял сумки, стоявшие на заднем сиденье джипа, положил их в багажник «Жигулей» и, сев в кабину, выехал за ворота. Вместе с Ходуновым они закрыли ворота, Друзин запер ворота, калитку и указал Ходунову на переднее сиденье:

— Ну, всё. Едем дальше, в столицу. Садитесь рядом со мной.