"Сергей Павлов. Амазония, ярданг Восточный" - читать интересную книгу автора

смотрится, хоть так его поверни, хоть этак. Скорее он напоминает
слона, который, по выражению Светланы, "готов безропотно таскать на
себе бревна тягот геологоразведочного бытия все двадцать пять часов в
сутки". Не совсем, правда, безропотно, поскольку Песков очень
болезненно переживает любую несправедливость и в этом смысле бывал
иногда мнительным и капризным, как девушка. Ссор избегал. В драках не
участвовал. Не в последнюю, разумеется, очередь потому, что на буровой
5-Р-4500 драк отродясь не бывало. Кроме того, Песков и Айдаров друзья.
Пять лет работают вместе, и делить им, кроме забот о глубоком бурении
в здешних условиях, нечего. Но это с одной стороны. С другой, -
страшный халат Николая, ужасная лужа, сорванный радиосеанс. "Извини,
Галкин, у нас тут такое творится! Песков Айдарова чуть не убил!" Чушь
какая-то!.. Конечно, ранить или даже убить можно чисто случайно. Для
Карима и для меня это, впрочем, слабое утешение...
На маневр разворота ушел весь запас высоты, и теперь наш
розовокрылый аэр низко летел над западным склоном Фарсиды. Даже
слишком низко, пожалуй. По причине сильной разреженности атмосферы
Марса здешние авиаторы - изумительные мастера бреющего полета. Кубакин
- мастер из мастеров. Он же постоянный лидер соревнований по экономии
полетного энергоресурса. Чем ниже - тем экономичнее полет наших птиц.
Я стал смотреть на быстро мелькающие под носовой частью блистера
верхушки скалистых бугров. Черные базальтовые глыбы, полузасыпанные
песками цвета ржавчины и глинистой пылью цвета битого кирпича. Экономя
энергоресурс, Кубакин, похоже, готов был вспороть базальты Фарсиды
опорными лыжами: перед носом аэра на неровностях склона уже трепетала,
словно добыча в когтях у орла, крылатая тень.
Пружинно вздрогнув, машина качнулась с крыла на крыло. Кабина
дернулась и резко накренилась вправо, а слева по борту - под самым
изгибом крыла - иззубренным лезвием промелькнул гребень стены обрыва.
- С ума сошёл?! - крикнул я, хватаясь за подлокотники ложемента.
Артур не ответил. Я чувствовал, как все его существо излучало
сквозь оболочку эскомба флюиды непримиримости.
- Если я тебе в тягость, так хоть себя пожалей!
- Ремень застегни! - отрезал пилот.
То ли мой окрик подействовал, то ли Кубакин и в самом деле решил
себя пожалеть, но аэр постепенно выровнял крен и набрал безопасную
высоту. Теперь мы шли над сильно кратерированной местностью,
изрезанной извилистыми каньонами. В каньонах зловеще курился туман.
Гигантские ступени застывших миллиард лет назад потоков лавы придавали
ландшафту вид таинственный и романтический. Мне, к примеру, они
чертовски напоминали черные руины каких-то странных ступенчатых
крепостей... Низменные места здесь все еще утопали в утреннем тумане,
сумрак, густые тени преувеличивали глубину провалов и кратерных ям. А
дальше, на западе, уже ясно просматривалась более пологая волнистая
равнина, левее по курсу вспученная оранжевыми увалами, правее -
отдельными группами черно-красных скалистых холмов.
В шлемофоне заныл сигнал вызова. Сквозь свист мотора пробился
голос главного диспетчера:
- "Чайка"-триста тринадцать, на связь!
Одним движением Кубакин вскинул на лицо кислородную маску, чтобы