"Сергей Павлов. Волшебный локон Ампары" - читать интересную книгу автора

кузен взял в толк наконец, что будет лучше предоставить право выбора ей
самой. Ей, Марсане Панкратии Гай... Кажется, назревает крупный сюрприз для
Пан-Гая из Эпидавра...
Плети пуэрарии густо, цепко и ароматно оплели каменные перила по всей
длине лестницы. Мало того - расползлись в обе стороны по откосу живыми
коврами, захватили плацдарм наверху: ее побеги опутали колоннаду ротонды,
перекинулись на кусты и деревья и образовали над тротуаром неширокой аллеи
низко свисающий полог.
Аллея уводила вправо с заметным подъемом - огибала, видимо, склон. Под
сенью пышных кустов камелии и кокосовых пальм Кир-Кор ощутил себя так,
будто ночь застала его в нескончаемом, сильно заросшем листвой и цветами
тоннеле. Он плохо видел зелень во мраке: мутно-оливковый цвет, силуэты
листьев, как бы подернутые несуществующим флером... А вот цветы излучали
интенсивное голубое свечение.
Сквозь просветы в кустах заглядывали яркие звезды и морские огни, под
ногами змеились фосфоресцирующие узоры тротуарной мозаики. В поисках
катаготия ему пришлось идти наугад.
В глубине мутно-оливкового "тоннеля" забрезжило сияние. Вернее,
забрезжили тусклые пятна от весьма экономной подсветки. Постепенно пятна
оформились в подсвеченный снизу каменный лик какого-то демона и в его же
могучий, идеально круглый, как глобус, живот. Театральный буквально утыкан
множеством разнообразных изваянии, Кир-Кор знал это и прошел мимо, не
останавливаясь. Современную имитацию тотемов древних культур он ценил не
слишком высоко. Что-то, однако, заставило его оглянуться. Демон, повернув
клыкастую голову на короткой, но, судя по всему, исключительно подвижной
шее, смотрел ему вслед огненными зрачками.
Аллея вывела на виадук, и запоздалый турист снова получил возможность
обозреть панораму ночного моря. Центр панорамы - высокий остров Контур и
его меньший сосед, похожий на стол, тесно заставленный приготовленными к
сортировке большими кристаллами самоцветов. Иллюминации там поубавилось,
но все также пронзительно вспыхивал проблесковый маяк, посылая призывные
светосигналы одиноким судам. Кир-Кор оглядел нависшие над океаническим
горизонтом звезды и остро, как никогда раньше на этой планете, ощутил
одиночество. Мысленно пропел под неумолчный аккомпанемент цикад:

И в голове моей проходят роем думы:
Прародина? Ужели это сны?
Ведь я почти для всех здесь пилигрим угрюмый
Бог весть с какой далекой стороны...
[С.Есенин]

Настроение автора песни ему не нравилось. Собственное - тоже. Он
ускорил шаги.
За виадуком - подъем, поворот. И еще добрых два километра пышных кустов
и деревьев вдоль переливающегося приглушенным свечением тротуара. Потом
кусты кончились. Справа и слева - нагромождения гранитных глыб. Без кустов
тротуар выглядел голым, хотя над ним шелестели на легком ветру султаны
пальмовых вееров. Крутизна склона здесь была меньше, из чего Кир-Кор
заключил, что выбрался наконец на "арктические широты" островного купола.
"Где-то в этом районе должен быть катаготий", - прикинул он, обнаружив,