"Сергей Павлов. Волшебный локон Ампары" - читать интересную книгу автора

что большинство останцев гранитной твердыни пали жертвами современных
ваятелей. На каждом шагу - рисуночные псевдохараппские письмена,
барельефы, скульптурные ниши. Уровень мастерства подражания оставлял
желать лучшего. Приятным исключением здесь можно было считать горельефы и
резные колонны фасада монолитного "скального храма". Особенно колонны. Они
и в самом деле напоминали другую эпоху. Оттого, может быть, что были
обвиты молодыми лианами.
"Храм" вполне мог оказаться декорированным входом в подземные ярусы
катаготия. Кир-Кор переступил порог. Громкое шипение всколыхнуло воздух -
будто спустили пар из котлов старинной машины. С непереносимым скрежетом
повернулась сзади каменная плита, заполнив собой весь дверной проем без
остатка, в мутно-желтом сумраке вспыхнули и поплыли вдоль карнизов красные
фонари. Возникла заунывная мелодия, лязгнул металл - посреди помещения
ритмично задергалась, подражая переборам лап паука, многорукая бронзовая
фигура, обвитая кобрами. Шива Натараджа собственной персоной... Танцуя,
Натараджа звонко топтал беспомощно распростертого на полу гуманоида.
Топтал с улыбкой. В руках у него кувыркались два факела и какие-то
сверкающие предметы непонятного назначения. Орудия не то труда, не то -
убийства. Игра красных бликов на мускулах Натараджи, перестук снизанных в
ожерелье человеческих черепов и неприятная улыбка на трехглазом лице
вызывали сильное желание поскорее выйти отсюда. Противиться желаниям
сегодня было необязательно, Кир-Кор свернул в неведомо куда ведущий
боковой проход - каменный коридор с грубо обработанными стенами.
Пологий подъем. Впереди - усеянный звездами прямоугольник выхода. И
никаких признаков катаготия. В спину ударил прожекторный луч - в
прямоугольнике звездного неба отпечаталась тень ночного туриста...
Необыкновенная иллюзия объяснялась просто: тень проецировалась на
воздвигнутую против выхода статую из темного камня.
Статуя изображала четырехрукого человека с нечеловеческой головой.
Знакомые бивни, хобот, широкие уши. При свете звезд Кир-Кор поискал
надпись на постаменте. Как и следовало ожидать, надпись тоже была
знакомой. Он потрогал хобот МАРАКАСА. Это был честный каменный истукан, за
его полную неподвижность можно было ручаться. МАРАКАС...
Пробираясь сквозь заросли дикой корицы, Кир-Кор тщетно пытался выкинуть
из головы навязчивое имя (если это, конечно, имя, а не словесная формула
какого-то иного понятия, не связанного с ономастикой). До сих пор он
уверенно полагал, что слоноголовый сын Шивы, бог хитроумия и толпы низших
божеств дорийского пантеона, назывался Ганеша. Видимо, устроители
Театрального в отношении слоноголовых имели сугубо свои представления.
Узкая тропа собиралась, похоже, исчезнуть совсем, то и дело приходилось
защищать лицо от ветвей локтями. Какие-то насекомые выделяли здесь
невыносимый мускусный запах...
Заросли кончились, тропа нырнула в промежуток между двумя вертикально
установленными каменными плитами доисторической наружности. Дохнувшие на
путника дремучестью тысячелетий менгиры были увенчаны гранитным блоком
грубой обтески. Пройдя через это подобие узких ворот, Кир-Кор ступил на
лужайку, окруженную мегалитами. Сквозь подошву кедов почувствовал: трава
газона искусственная. Периодически где-то шипела пневматика, на лужайке
перекатывались, плавно подпрыгивали и невесомо парили в воздухе
розово-голубые шары метрового диаметра. Время от времени какой-нибудь шар