"Сергей Павлов. Неуловимый прайд" - читать интересную книгу автора

"Гранд-астероид", опять разгонялась, и четыре раза, очнувшись после
альба-сеанса, он плавал в холодной испарине и обалдело таращил глаза.
Зумма, Куласс, Амбатарес, Чантар... Откуда?! Если б что-то попроще, скажем
- Плутон, было бы как-то понятнее и поспокойнее. Да мало ли развлечений в
нашей Системе? За орбитой Сатурна лежит почти неизведанный край - Зона
Неясности, как говорят космогенологи. И вдруг, извольте знакомиться, -
Зумма, Чантар, Амбатарес, Куласс... И даже больше; реки и джунгли Чантара,
слизевые леса Амбатареса, болота Зуммы, туманные пески Куласса. Причем
(вопреки мнению доктора Балмера) живая реальность альбакартин как-то не
оставляет места подозрениям, что "альба-фантомы - явление чисто
галлюцинаторного порядка". На слове "чисто" Балмер делал упор, хотя было
ясно, что этому слову он тоже не доверяет. Скорее всего, он вообще не
верил в альба-фантомы, этот блестящий знаток современного психоанализа.
Играя блестящей цепочкой ключа от пульта диагностической аппаратуры, он,
ознакомившись с обстоятельством дела, произвел на свет очень красивую
длинную фразу, смысл которой сводился к тому, что вся эта альба-фантомная
чушь ни в какие ворота не лезет.
А на темных водах Чантара лучились девять пар живых фонарей...
Леонид подумал, что цифра девять каждый раз повторялась. Правда, на
первом сеансе он не считал шерстокрылов Кулаоса и точно сказать, сколько
их было, не мог. Теперь он уверен, что шерстокрылов было именно девять.
Неуклюжие, как высохшие бычьи шкуры, они перепрыгивали с бархана на
бархан, иногда планировали и тяжело плюхались в красный песок; стоял
густой туман, но его плотную пелену пронизывал сильный золотистый свет,
сияющие верхушки барханов просматривались довольно далеко, и это казалось
немыслимым...
На Зумме шел дождь вперемешку с мокрым снегом, и колченоги тряслись от
холода. Жалкие существа на высоких ходулях. Устрично-скользкие, сплошь
покрытые белыми лишаями, они вызывали чувство тоскливого омерзения. Их
было девять. Они с печальным скрипом бродили по болоту и что-то шарили
хоботами в мелких озерах. Нет, болота Зуммы - это, пожалуй, на очень
большого любителя...
Полужидкие слизевые заросли на Амбатаресе были гораздо привлекательнее.
Днем, когда небо этой планеты (кстати, необычайно красивое небо) полыхало
ярко-зеленым огнем, бугристое скопище слизняков оплывало и склеивалось в
тестообразную слоистую массу, изрезанную кое-где глубокими извилистыми
бороздами, который тоже постепенно склеивались, придавленные тяжестью
оплывающих бугров. В сумерках, после проливного, но кратковременного
дождя, слизняки засветились и стали вспучиваться кверху длинными пузырями.
По мере того, как пузыри вытягивались в колонны, слизняки отклеивались
друг от друга и начинали светиться очень разнообразно: голубым, розовым,
желтым, красным, зеленым и всеми оттенками этих цветов. Чем тоньше были
колонны, тем выше они вырастали, потом они изгибались под собственной
тяжестью и оседали плавными дугами или восьмерками, а на верхних изгибах
дуг и восьмерок вспухали новые пузыри, и все повторялось. Переливы нежного
света, однообразный круговорот пластических форм... Покой, нирвана,
усыпительное блаженство полного умиротворения, и трудно было представить
себе, что где-то постукивал пульс иного образа жизни. Однако пришли
круглотелы, и стало жутко - от них почему-то весьма ощутимо веяло скрытой
опасностью. Было неясно, какую опасность таили в себе существа в виде