"Владимир Андреевич Павлов. Дозор на сухой миле (пионеры-герои)" - читать интересную книгу автора

Вот и Тоня, дочь их отряда, горевшая, но не сгоревшая в огне, видно,
забыла уже все пережитые ужасы, мурлычет что-то под нос и плетет веночек.
Второй. Первый уже на голове.
Размышляет об этом Антон, а самого догадки сверлят: и что от него нужно
"министру странных дел", их начальнику разведки? Что он затеял? Как только
заступит дежурным по отряду - готовь, Антон, пугу. Коров пасти. Это сейчас
коров. А пока не заболел и не лег в госпитальную землянку пастух, все время
посылал его в караул на заставы. И не глупый же вроде хлопец, чтоб
придираться без дай причины за кличку, прилипшую к нему, как смола, с легкой
Антоновой руки. Да и не нарочно ведь было сказано. Недослышал Антон, о чем
говорили хлопцы, переспросил. А получилось так, будто с умыслом переврал
фразу. И пошло-поехало - дай только что-нибудь свеженькое на язык! - по
всему отряду: "министр странных дел" да "министр странных дел".
А чтоб знать, откуда это взялось, надо рассказать по порядку да и
немного назад заглянуть.
Весной сорок первого года немцы решили открыть в некоторых деревнях
школы. Открывалась такая школа и в Яминске, где формировался полицейский
гарнизон. Направили туда из Лугани привезенного откуда-то учителя. Его по
дороге перехватили партизаны - тогда еще небольшая группа из партийных и
советских активистов, ушедших в лес, и окруженцев.
Назавтра с документами этого учителя, никому ни о чем не сказав, никого
не поставив в известность, Петро Стежка исчез. В группе забеспокоились.
Стежка казался всем человеком надежным, проверенным, а тут - на тебе! На
всякий случай сменили стоянку.
А в это время Стежка с солидным видом учителя сидел напротив коменданта
Лугани и, как позже рассказывал сам, вел "переговоры".
Пан учитель жаловался, что в школе выбиты окна, полицаями поломаны
парты. Нет тетрадей и учебников.
"Как учить, герр комендант?" - вопрошал Стежка.
Комендант кое-как ворочал языком по-нашему и потому отослал
переводчицу. Вел переговоры сам. Пообещал, что начальник полиции повынимает
стекло из окон в домах "большевиков", мужики отремонтируют парты. Потрясая в
воздухе пальцем, сказал:
"Глафное учить дети великий любоф к великий Германия. Яволь?"
"Яволь, герр комендант. Понял, - ответил Стежка. - А читать-писать как
же?"
"Читать - мало. Немношко учить читать. А шрайбен, писать - никс, не
нушно. Яволь?"
"Чуть-чуть научить читать, а писать - так чтоб и расписаться не умели.
Хорошо, я понял. А арифметику по какому учебнику преподавать?"
"Учебник по арифметик тут, - постучал себя комендант пальцем по лбу. -
Таплица умношения".
"Ага! - Стежка обрадовался, что понял коменданта. - Арифметику, значит,
не выше таблицы умножения?"
"Я, я! - закивал довольный понятливостью учителя комендант. - Не выше
таплицы умношения".
Петро Стежка рассказывал партизанам после того, как отбыл в шалаше
арест за свое самовольство, что ему тогда захотелось умаслить коменданта до
конца и он попросил, чтоб ему дали побольше портретов Гитлера.
Комендант прогугнил - "гут, гут!" - хорошо, хорошо! Из соседней комнаты