"Эрин Пайзи. Водоворот жизни " - читать интересную книгу автора

После его признания боль предательства вызвала мгновенные слезы. Она
почувствовала, как дрогнула нижняя губа и подбородок невольно дернулся вниз:
к своему полному замешательству, она плакала, как маленький ребенок. Рот ее
раскрылся, и по щекам хлынули слезы. Она почувствовала слезы в носу и
жалобно, по-детски, захныкала: "Ма-ма, мама". Приличия ради, он смутился.
Это случилось в среду утром, когда они еще были в кровати. Но его неодолимое
и подсознательное желание уничтожить ее так же, как он систематически
уничтожал всех встречавшихся на пути женщин, было сильнее, чем осознанное
стремление пожалеть ее. Кроме того, его последняя любовница предъявила ему
жесткий ультиматум: "Или ты сам все ей расскажешь, или это сделаю я". И он
испугался, что Рейчел, услышав о его измене от другой женщины, чего доброго,
обратится в суд. Таким образом, после ночи любовных утех, начисто лишив ее
возможности самозащиты, как подсказал его инстинкт убийцы, он имеет
величайший шанс на успех. Рейчел обдумывала этот момент, когда прозвучал
звонок, и к ее кровати ринулись посетители. Она увидела его с детьми среди
устремившихся к ней.
Его расплывчатый силуэт угрожающе близко навис над ней, намереваясь
поцеловать в лоб. "Иуда, - подумала она, - извечный предатель". В этот
момент она приняла свое решение. Она согласится на сонную терапию. Три
недели забвения. Это был ее собственный, принадлежавший только ей,
водораздел, и с этого момента ее жизненный путь будет протекать по другому
руслу. Этим вечером она начала принимать курс лекарств и, как Алиса в стране
чудес, провалилась в глубокую черную нору, где могла почувствовать себя
увлекаемой сквозь время в ранние воспоминания о большой, теплой и мягкой
груди тетушки Эмили.

КНИГА ПЕРВАЯ
ПРОШЛОЕ

Глава 1

Тетя Эмили была маленькой и толстой. Ее глаза были удивительного,
чрезвычайно ярко-коричневого оттенка. Как от большинства полных людей, от
нее пахло влажными испарениями, напоминающими запах кукурузных полей после
дождя. Скорее всего аромат исходил от ее пудры, хранившейся в большой,
синей, викторианского стекла банке с огромной пуховкой, которой она обильно
пудрилась по утрам после ванны. Самые ранние воспоминания Рейчел воскрешали
утренние впечатления четырехлетней девочки, бегущей по коридору, обитому
полированными сосновыми панелями, к спальне своей тетушки. Ей приходилось
вставать на цыпочки, чтобы дотянуться, обеими ручонками повернуть массивную
медную дверную ручку и войти внутрь. Там изо дня в день все многие годы, что
она жила в этом доме, можно было увидеть одну и ту же картину. Между
кроватью тетушки Эмили и свободной кроватью стоял Григорианский столик из
красного дерева. Приготовленный кухаркой Ириной завтрак приносила сюда
другая тетушка Рейчел, тетя Беа, сокращенное от Беатрис.
Тетя Беа имела для нее второстепенное значение в сравнении с тетушкой
Эмили, поскольку тетя Беа не обладала той подушечной теплотой и интимностью,
что была у тети Эмили. Сухопарые формы тети Беа не таили в себе загадки.
Плечи ее были широкими, а руки мускулистыми. Не было очаровательных расщелин
и тенистых лощин в пространстве меж ее грудей и коленей, в том, которое