"Томас Лав Пикок. Epicier" - читать интересную книгу автора

Таким образом, мы рассмотрели epicier в трех ипостасях: коммерческой,
политической и символической. Теперь нам становится ясно, что великое
воплощение духа epicier - король-гражданин - уверенно восседает на своем
троне, ибо epicier сейчас не тот, каким он был в 1790 году, "enfant de la
patrie" {сын отчизны (фр.).}, когда он распевал "Марсельезу" или, по крайней
мере, с одобрением слушал, как поют другие; ибо сейчас он жандарм,
преисполненный решимости поддерживать всякого, кто стоит у власти, если
только власть дает ему возможность беспрепятственно обделывать свои дела;
ибо он восхищается теми, кто наверху, и не пожалеет сил заполучить их себе в
клиенты; ибо на его веку сменилось довольно хозяев, чтобы вновь желать
перемен. Он помнит слова и дела 1789 года; он задался вопросом, что выиграли
он и его класс от политических перемен прошлого, которые, если сложить всю
выгоду, от них полученную, уравновесят те убытки, которые он потерпел в
результате грошового понижения цен на любой из его товаров. И сам же себе
ответил: "Nil" {Ничего (лат.).}. В политике он не разбирается; он не
преследует политических целей и не предвидит политических перемен. Он
уступчив и лоялен. Он - та великая vis inertiae {сила инерции (лат.).},
которая подавляет анархию и поддерживает колоссальную массу грубой
физической силы, заключенную в военной машине, которая стоит на страже
существующего порядка вещей. Он - та гигантская черепаха, которая восседает
в хаосе и на непробиваемом панцире которой стоит слон, несущий на своих
плечах мир, мир Франции; в этом мире, как иблис {14}, в своем зале восседает
на троне le grand epicier {великий лавочник (фр.).} - король-гражданин,
хранитель ордена L'Epicerie {Торгашества (фр.).}, король сахарных голов,
самодержец бирж; он - олицетворение своего века, как и всякого века, как и
всех сделок в мире: брокеражей {15}, ажиотажей, закладных и процентов; он
"не трактирщик, а благородный рыцарь-храмовник" {16}, этот вездесущий
epicier.
При всей своей пассивности, epicier подобен великому пассивному
субстрату матери-земли, этой "единой формы многих имен", как сказал о ней
Эсхил, которая проникает во все сущее. Воздействие его духа сказывается
повсеместно. Epicier голосует, epicier избирает; epicier не рассуждает, но
epicier решает и epicier руководит. Epicier управляет судом и армией, биржей
и министерством. В кулаке epicier зажата шпага национальной гвардии и
скипетр короля. Иными словами, вся действующая политическая система
Франции - это одна grande boutique d'epicerie {огромная бакалейная лавка
(фр.).}.
Итак, во Франции есть горячая молодежь, постоянно настроенная на
республику; есть правительство, которое вне зависимости от того, как оно
называется, из кого состоит и какие принципы исповедует, подавляет
республиканские настроения силой; есть противопоставляющее себя
правительству прогрессивное умонастроение, которое время от времени
разряжается политическим взрывом; и есть epicier с его всегдашней
приверженностью к порядку; epicier, которого устраивает любая форма
управления, если только она дает ему возможность спокойно покупать и
продавать свой товар; epicier, который всей тяжестью своего мертвого веса
готов поддерживать любую власть, оказавшуюся во главе страны по воле бунта,
если только ему покажется, что власть эта намеревается придерживаться
политики роста цен и не помешает ему восторгаться по воскресеньям
пригородным пейзажем.