"Йен Пирс. Перст указующий " - читать интересную книгу автора

Ароматы трав, пряностей и всяких снадобий овеяли меня, и я прямо-таки
скользнул по натертым дубовым половицам, пока не оказался спиной к красивой
резной каминной полке и ревущему пламени под ней.
Владелец, дородный мужчина лет пятидесяти, по виду весьма довольный
жизнью, в эту минуту обслуживал покупателя, который, видимо, никуда не
торопился и, небрежно облокотившись о прилавок, вел непринужденный
разговор. Покупатель был как будто года на два старше меня, с живым
подвижным лицом и умными, хотя, пожалуй, сардоническими глазами под густыми
изогнутыми бровями. Его неброская одежда являла нечто среднее между
пуританской убогостью и причудами моды. Иными словами, покрой был
щегольским, но материал однообразно коричневым.
При всей непринужденности его манер этот покупатель казался несколько
смущенным, и я заметил, что мистер Кросс немножко прохаживался на его счет.
- И греет вас зимой, - договорил аптекарь с широкой усмешкой.
Покупатель сморщил лицо, как от боли.
- Ну а настанет весна, и придется накрыть его сеткой, а не то птицы
начнут вить в нем гнезда, - продолжал аптекарь, хватаясь за бока от смеха.
- Послушайте, Кросс, это уже чересчур, - запротестовал его собеседник
и тут же сам засмеялся. - Он стоил двенадцать марок...
У Кросса начался новый пароксизм смеха, и они оба прямо-таки
перегнулись чуть ли не в истерическом припадке.
- Двенадцать марок! - прохрипел аптекарь и снова захлебнулся хохотом.
Я поймал себя на том, что тоже уже смеюсь, хотя не имел ни малейшего
понятия, о чем они говорят. И я не знал, принято ли в Англии присоединяться
к чужому веселью, но, сказать правду, меня это не заботило. Приятное тепло
внутри лавки, искренний благодушный смех этих двоих, хватавшихся за
прилавок, чтобы не сползти обессилено на пол, возбудил во мне желание
смеяться с ними - так сказать, отпраздновать мое первое соприкосновение с
приятным человеческим обществом со времени моего приплытия в эту страну. И
я сразу подбодрился, ибо, как говорит Гомезий, веселье исцеляет многие
недуги духа.
Однако мой негромкий смех привлек их внимание, и мистер Кросс
попытался принять вид важного достоинства, которого требовало его занятие.
Собеседник последовал его примеру, и оба обернулись ко мне. На несколько
минут воцарилась суровая тишина, но затем тот, кто помоложе, ткнул в меня
пальцем, и оба снова потеряли власть над собой.
- Двадцать марок! - вскричал молодой человек, указывая на меня рукой,
и стукнул кулаком по прилавку. - Никак не меньше двадцати.
Я счел это как бы приветствием, на какое только мог рассчитывать, и с
некоторой осторожностью отвесил вежливый поклон в их сторону. Я подозревал
какую-то обидную шутку на мой счет, ведь англичане любят потешаться над
иностранцами, самое существование которых представляется им неописуемо
забавным.
Мой поклон - равного равным, - безупречно исполненный в гармоничном
равновесии между выдвинутой вперед левой ногой и изящно поднятой правой
рукой, тем не менее вновь ввергнул их в истерику, и я стоял там с
невозмутимостью стоика, выжидая, пока буря не уляжется. Под конец всхлипы
стихли, они вытерли глаза, высморкались и постарались придать себе вид
цивилизованных людей.
- Я должен испросить у вас прощения, сударь, - сказал мистер Кросс,