"Йен Пирс. Гибель и возрождение " - читать интересную книгу автора

ради какой-то ерунды.
- Сам не знаю, - сказал он. - В службу спасения поступил анонимный
звонок...
Флавия скривилась:
- Опять? Что, в конце концов, здесь происходит?
- Понятия не имею. Позвонивший сказал, что совершено нападение на
человека. У них не хватает машин "скорой помощи", к тому же их замучили
звонки всяких придурков, вот они и переправили вызов нам. Ну и что: у вас
здесь ничего не происходит?
Он ничуть не удивился, когда отец Жан заверил его, что, насколько ему
известно, у них все в порядке. Ночь прошла без происшествий - никто не
заболел, не ранен и не умер.
Флавия задумчиво слушала его. Ситуация начинала ее тревожить.
- Это уже второй звонок за неделю, - сказала она. - Нужно осмотреть
здания. Что конкретно сказал позвонивший?
- Только то, что я сказал. Больше ничего. Звонок поступил около часа
назад. Нам его передали только что.
Отец Жан и отец Поль переглянулись, после чего их группа уже в
увеличенном составе продолжила шествие к церкви. Ничто не выдавало
присутствия Менциса; дверь была заперта на замок.
Тем не менее отец Поль открыл ее, и они вошли проверить, все ли на
месте. Свет был погашен, и стояла полная тишина - работу Менциса обычно
сопровождало ворчание, пыхтение и насвистывание. Они подошли к приделу,
который Менцис использовал в качестве временной студии, но и там было пусто.
Караваджо стоял на месте - по-прежнему в ужасающем виде, но целый. Хоть
одной заботой меньше.
Они встали в круг, не зная, как быть дальше.
- Наверное, нужно подождать. В конце концов, должен же он прийти.
Постояв еще немного, отец Жан и отец Поль нашли какие-то неотложные
дела, требующие их немедленного присутствия, а Альберто заявил, что
извращенное чувство юмора некоторых итальянцев не дает полицейским нормально
работать. Все трое собирались покинуть Флавию и Аргайла, когда на
противоположном конце церкви раздался душераздирающий крик. Стены каменного
здания отразили его, сделав еще ужаснее. Со всех сторон на них изливались
жуткие вопли, сдавленные рыдания и бесконечные горестные причитания. Вместо
того чтобы затихнуть, звуки становились все громче и громче.
- Господи Иисусе, - прошептал Аргайл, после чего все разом развернулись
и бросились туда, где раздавались звуки; один отец Поль, проявив больше
здравого смысла, чем все они, вместе взятые, уверенно пошел в
противоположную сторону, по дороге включая свет. В результате его
осмысленных действий мрак рассеялся и они смогли увидеть, из-за чего
поднялся такой шум.
Уборщица, с запутавшимся в ногах веником, стояла на коленях возле
упавшей стойки для свечей и, отчаянно цепляясь за стену, вскрикивала и выла.
Ведро с грязной водой опрокинулось, залив весь пол. Мокрый веник, должно
быть, упал на стойку и повалил ее; розовые тапочки с помпонами лежали в луже
густой липкой крови, которая с ужасающей скоростью вытекала из проломленной
головы отца Ксавье Мюнстера - тридцать девятого главы ордена святого Иоанна.
Прошло еще минут пятнадцать, прежде чем кто-то заметил, что небольшое
изображение мадонны, которой Аргайл пожертвовал свечку, исчезло. Картину