"Владимир Печенкин. Мустанг против Коломбины " - читать интересную книгу автора

подростков, а в производстве еще несколько материалов по грабежам, кражам,
по двум тяжким телесным повреждениям, по четырем хулиганским действиям... В
большинстве случаев катализатор драки или конечная цель хищения - водка.
...В этот майский вечер Мельников вознамерился сочетать
профессиональный интерес с культурным мероприятием: посмотреть фильм в
кинотеатре "Россия". Во-первых, американский детектив знакомит советских
сыщиков с методами их заокеанских коллег, во-вторых, не встретятся ли у
"России" те девицы, что перемолвились с Максом Ленцовым в прошлый раз,
понаблюдать бы за ними. Наконец, надо же иногда выходить "в свет" с женой
Зинаидой.

Но, как часто случается в сыщицкой судьбе, личные планы были порушены:
детективный сюжет подоспел не американский, а отечественный, местный,
шиханский, и не на экране, а на улице Учительской, где пришлось
прогуливаться не с женой Зиной, а с потерпевшим Иваном Сахарковым. Конечно,
этот Сахарков и сам не сахар, и потерпевшим стал, можно сказать, по
собственному желанию, но от этого кража не перестала быть преступлением.
Ему же впредь наука: пусть прочувствует, каково быть обворованным.

Иван этот Сахарков полгода назад и сам у кого-то что-то спер по
пьянке, тут же попался, присудили ему "химию", то есть работать, где и кем
укажут, а проживать в общежитии спецкомендатуры под надзором. Так что Иван
ничего теперь не нарушал, работал относительно добросовестно, если и
выпивал, так самую малость, и у коменданта к нему претензий не было, В
качестве поощрения "вставшего на путь" Сахаркова отпускали на воскресенья
домой, благо дом в трех кварталах от спецкомендатуры. Там Иван поступал под
надзор супруги Надьки, бабенки ядреной, горластой, способной и отлупить
мужа в случае чего.
Теща Ивана жила в деревне, километров за сто от Шиханска. И пришла
телеграмма: старушка тяжело больна. Надька взяла в цехе три дня в счет
отпуска и уехала в деревню. Поскольку у Сахарковых сын первоклассник,
администрация спецкомендатуры разрешила подопечному жить эти дни дома.
Наверно, Иван очень благодарен был теще, что она захворала. Оказавшись
без надзора, он первым делом поставил брагу в пятилитровой бутыли, на что
извел семейный паек сахара и дефицитные дрожжи, хранимые Надькой к лету на
квас. Брага, заботливо укрытая телогрейкой возле батареи отопления, ходила
бодро, и хозяин по вечерам, припадая ухом, с улыбкой внимал шипящим звукам
брожения. Терпения хватило аж на два дня. На третий после работы состоялась
дегустация. И терпение вознаградилось: после трех стаканов появилось у Ивана
неудержимое человеколюбие, тяга к задушевному общению, хотелось кого-то
уважать и чтоб его уважали, обнимали, благодарили. Иван посидел-посидел над
стаканом, заскучал вконец, оделся и поволокся на улицу искать родственную
душу.
Имея в активе четыре с лишним литра браги, найти в Шиханске лучшего
друга можно и среди ночи. Не прошло и получаса, как обнараужились аж три
родственных души, два парня и молодая девка, все свои в доску. Общий
интерес возник на почве воспоминаний: оба новых знакомых судились в том же
райсуде, "тянули срока" в местной колонии. Дабы продлить общение, Сахарков
пригласил друзей к себе на квартиру. Они тоже высоко оценили качество
браги, зауважали ее творца, а деваха, выпив стакан, поцеловала Ванечку, чем