"Владимир Печенкин. Два дня 'Вериты'" - читать интересную книгу автора

задумываясь, но когда пришлось задуматься... Все мы виноваты, каждый
офицер, каждый солдат. Виноваты перед миром и Отечеством. Не расстрела я
боялся, это было бы даже к лучшему. Боялся войны. Боялся, что как только
все поутихнет, генералы опять захотят воевать. Так бывало всегда-германские
генералы начинали войну, одерживали победы, а потом их неизменно били... Я
был прав тогда. О, как я был прав! В Бонне кое-кто опять кричит о войне...
Чем это кончится для родины моей, и для меня в Америке?
- Да ведь вы сами сказали, что Америка всерьез не воюет.
- До сих пор - да. Но кто знает, что ждет нас в будущем. Я не верю
больше Америке, как не верю мистеру Флетчеру...
Меня удивило его признание.
- Ну,-сказал я,-Флетчер славный парень.
Я все посматривал на индикатор и заметил, как расходятся его полоски,-
в излучении происходил очередной спад. Мой подопытный сразу отреагировал на
это. Он плотно сжал тонкие губы, прикрыл их скомканным платком, глядя на
меня испуганными блестящими глазами. Но вот полоски стали сходиться, и
Шпеер вновь заговорил, морщась и вздрагивая.
- Вы еще молоды, мистер Богроуф. А я насмотрелся на таких славных
парней еще в рейхе. Когда начинается драка, такие, как Флетчер, спокойно
перережут горло вашей дочери, вашей матери. Поверьте, у меня интуиция на
мерзавцев. И потом... Я не знаю, чем заняты вы, мистер Богроуф... Вы
кажетесь мне порядочным человеком, Но в других отделах лаборатории...
Словом, я встретил здесь одного... знакомого... бывшего штурмфюрера...
Тогда, при Гитлере, он работал в организации "Т-4", которая в концлагерях
проводила опыты над заключенными, Его специальностью было "оздоровление
нации", массовое уничтожение людей. Здесь он в штатском, но если он здесь,
значит, дело нечисто... А ведь я искал тишину... Где угодно, только тишина!
- Есть ведь и другая Германия, где тишина.
- Демократическая?! О, это звучит абсурдом-красная Германия! Этого я
не могу представить! Меня с детских лет, с гитлерюгенда, приучали, как
быка, бодать все красное. Нет, я боюсь той Германии. Впрочем, зачем я все
это говорю? Все равно вы не поймете.
- Пойму,-сказал я,-Вы бывший немец, я бывший русский, здесь мы не
враги и не друзья, и оба рабы Америки...
- Вы русский?!!
Его лицо вытянулось. Только сейчас я заметил, что нечаянно сам вошел в
сферу действия "Вериты". Я спохватился. И поспешно выключил генератор.
Шпеер вытер лицо и без того мокрым платком.
- Так значит, вы русский!
- Я хотел сказать, что если бы и был русским, так нам с вами нечего
делить здесь. Мы только слуги Штатов.
- Да, верно. Боже мой, что со мной сегодня! Прошу вас, мистер Богроуф,
забудьте, что я тут наболтал. Прошу!
Шпеер раскаивался в откровенности и трясся от страха, что я выдам его
Флетчеру. Я не собирался этого делать, разумеется; в конце концов, бывший
обер-лейтенант не был законченной дрянью. Просто он боялся
всего-"Фатерлянда", Америки, Флетчера, меня.
- Успокойтесь, герр Шпеер, мало ли что сорвется иной раз с языка. Я не
придаю значения случайным словам.
- Я, пожалуй, пойду, мистер Богроуф,-подавленно простонал он и, вяло