"Владимир Печенкин. Два дня 'Вериты'" - читать интересную книгу автора - Коро Манекенщик.
- А у "Попугая"? - Я... Но это случайно, я не хотел!.. "Верита" как будто тоже нервничала, ее зеленый глаз то мерк, то разгорался. С Ривейры свалилась шляпа. Он или повизгивал от недоумения и ужаса, или сыпал признаниями. Полицейский деловито задавал вопросы, а Ривейра все говорил, называя имена и клички, адреса тайных притонов. - Они прирежут меня!..-истерически вопил он в минуты просветления. Флетчер и Мануэль стояли у окна между распределительным щитом и трансформатором, и полицейский все спрашивал. Ему прежде и не снился такой допрос, он блаженствовал, ехидничал, язвил, издевался над страхом бандита. Всплывали бизнес на женщинах из публичных домов, шантаж, торговля наркотиками. Когда дело дошло до наркотиков, Мануэль перестал издеваться, посерьезнел и спрашивал более осторожно. Когда же уничтоженный Ривейра выложил, что последнюю партию героина он доставил на виллу какого-то сеньора Бруно, полицейский беспокойно оглянулся на меня и резко крикнул: -Довольно! Вошли детективы в штатском и увели измочаленного откровениями гангстера. Мануэль быстро извлек магнитофон и поспешно распрощался со мной. Довольный Флетчер, обняв меня на ходу, тоже ушел. Допрос бандита Ривейры был уже не научным экспериментом, а практическим применением "импульсов правды". И тут я впервые по-настоящему задумался о том, какими поистине великими возможностями будет обладать владеющий "Веритой". Долго размышлял я, сидя в тот вечер перед "Веритой". И наутро заявил пока не доведу пробную модель до нужного мне уровня. Он согласился сразу же. Только еще раз попросил соблюдать строгую секретность, не отлучаться за стены лаборатории и непременно извещать его, когда намерен включать аппарат. И еще торопил с чертежами. Мне больше не требовались помощники, по крайней мере до того, как начну изготовление второй, более совершенной модели. Флетчер перевел техников Хилла и Тейсона в другой отдел. Шпееру я изредка еще давал задания произвести на электронной вычислительной машине кое-какие расчеты. После того вечера у немца появилось ко мне странное влечение, симпатия, может быть, он чувствовал нечто вроде благодарности к человеку, которому открыл душу и который не пользуется его минутной слабостью, не лезет в друзья и не презирает. Кроме того, Шпеер так долго молчал... А ведь здорово облегчает, когда выговоришься перед надежным человеком. Сейчас я это по себе чувствую, Джо... Но что особенно пригодилось мне в дальнейшемШпеер считал, что теперь может вообще ничего от меня не скрывать. Или у него выработался своеобразный условный рефлекс-при виде меня открывать душу? Не знаю. Однажды,- уходя, он вернулся ко мне, наклонился к самому уху: - А помните, мистер Флетчер призывал к вам сюда одного негра? Ну, рабочего негра, да? Помните? - Так что же? - насторожился я. - О нет, боже мой, я не спрашиваю, что тут делал негр! Но его нашли у реки с пробитым черепом... - Что?.. |
|
|