"Пират и язычница" - читать интересную книгу автора (Хенли Вирджиния)

Глава 20

Днем хозяева затеяли охоту, чтобы пополнить кладовые Гренвила, но поскольку Саммер ненавидела убивать животных, Рурк оставил ее и присоединился к королю и другим джентльменам, которые радовались случаю побыть на свежем воздухе.

Когда в спальню вошла горничная, чтобы причесать Саммер к вечернему балу, та решила просто распустить волосы по плечам. Как оказалось позже, она единственная могла соперничать с Барбарой Каслмейн, чьи локоны цвета красного дерева были такими же густыми и блестящими, как у нее. Саммер выбрала в гардеробе роскошное платье, переливающееся, точно павлиний хвост, и вышитое серебряной нитью. К нему полагались маска в виде бабочки из бирюзовых и нефритово-зеленых перьев и веер из серебряных кружев.

Саммер была уверена, что станет сегодня царицей бала, и хотя понимала, что наживет немало врагов, почему-то совсем не волновалась.

К вечеру похолодало, собрались тучи, поэтому пришлось проводить время в замке, что немало огорчило приглашенных. Столько дам мечтали оказаться наедине с поклонниками в укромных уголках сада!

Знатные корнуолльские дамы и их дочки разыграли импровизированную пастораль с пастушками, нимфами и селянками. Каждая прелестница грациозно выступала вперед, чтобы продекламировать аллегорические стишки, смысл которых – увы и ах! – был понятен только тем, кто их разучивал. Однако джентльмены из вежливости награждали родовитых актрис аплодисментами и клялись, что никогда не видели зрелища прекраснее. Леди, к сожалению, были не столь снисходительны. Они от души потешались над простотой провинциальных нравов, выразительно закатывали глаза к потолку, не потрудившись даже скрыть лица веерами, и во всеуслышание обменивались ехидными репликами.

– Тело Христово, да я куда больше веселилась в прошлом месяце, когда мы переодетыми побывали на Рэм-элли, что в Уайтфрайез. Там боролись голые женщины, – шепнула Барбара Бакингему.

Леди Лодердейл наклонилась к мужу и прохрипела на всю галерею:

– Им следовало бы отправиться со своим представлением на Варфоломеевскую ярмарку,[28] правда, боюсь, зрители забросали бы этих клуш апельсинами.

Когда последняя дама, выступив вперед, присела перед королем, тот, благосклонно оглядев ее, пробормотал:

– Очень мило.

Веер Барбары снова взлетел вверх.

– Его величество, кажется, изволил сказать «уныло»? – громко справилась она у Бакингема.

Тот подтолкнул ее локтем и, несколько раз хлопнув в ладоши, прошипел:

– Говорите потише, кузина!

Король снова крикнул что-то одобрительное, и придворные последовали его примеру.

– Что там утверждает его величество? Тоска и скука? – не унималась Барбара.

Саммер, не выдержав, обернулась и, глядя фаворитке в глаза, преспокойно парировала:

– Возможно, вы слышали, как кто-то крикнул «потаскуха»?

Барбара захлопала глазами, но не нашлась что ответить, и Рурк едва удержался от смеха. Закусив губы, он предостерегающе сжал руку жены. Саммер охнула от боли и неожиданности и хищно сощурилась. Ей совсем не понравился преподанный таким способом урок. Сердито отвернувшись от мужа, она принялась обмахиваться веером и поклялась жестоко отомстить невеже.

Большой банкетный зал сегодня преобразился. От одной стены до другой тянулись столы, ломившиеся под тяжестью разнообразных блюд. Повсюду были расставлены маленькие столики со стульями, где гости могли бы спокойно посидеть и поболтать, прежде чем вновь наполнить тарелки. Дамы не упускали случая показать свои наряды и драгоценности, а заодно и почесать языки.

А в это время Карл, пользуясь перерывом в развлечениях, вместе со своими советниками обсуждал, как положить конец проискам голландцев и преступлениям корнуолльских мародеров и контрабандистов.

Саммер потрясенно оглядывала столы. Копченые устрицы, лососина и форель, заливные миноги и угри, горячие креветки и моллюски. Телячьи, бараньи и говяжьи ножки с гарниром из овощей, приготовленных с восточными, очень дорогими специями. Пироги с дичью и кроликом, разрезанные на огромные куски, сладкие пирожки, а для тех, кто предпочитал более изысканный десерт, – заварной крем с мускатным орехом или традиционные английские бисквиты, пропитанные вином и залитые густыми девонскими сливками.

Поскольку королева Екатерина была португалкой, портвейн быстро вытеснял бывший до этого в моде кларет, а эль и сидр лились рекой.

Король не отходил от гостеприимной хозяйки дома, новоявленной графини Бат, и леди Каслмейн сходила с ума от ревности. Сегодня на Барбаре были роскошное пурпурное платье и великолепные аметисты, и она считала, что леди Гренвил выглядит унылой и бесцветной в простом белом наряде и жемчужном ожерелье. Однако ей было хорошо известно, что бесценные перлы переходили в роду Гренвилов из поколения в поколение.

Заметив, что к графине Бат подошел лорд Бакингем, Барбара подобралась ближе и толкнула его под руку так, что тот пошатнулся и залил портвейном белый шелк.

– Господи, Джордж, недаром говорят, что ты недостоин есть из одного корыта со свиньями! – воскликнула Барбара. – Подумать только, а я еще тебя защищала и уверяла, что, конечно, достоин!

Стоявшие вокруг навострили уши, наслаждаясь перепалкой родственников. Вильерсы обожали подкалывать друг друга, но Бакингем обычно выходил победителем из словесных баталий, потому что, не задумываясь, говорил любую гадость. Но прежде всего он учтиво извинился перед леди Гренвил:

– Прошу простить неуклюжего увальня, дорогая леди, но на вашем прелестном туалете кровавое пятно выглядит совсем как герб Гренвилов – алое знамя с тремя золотыми грифонами.

Он любил подчеркивать свое знание геральдики и сейчас старался не ударить в грязь лицом.

– Вы само воплощение благородного девиза вашего славного семейства.

Барбара была уничтожена, поскольку не имела ни фамильного девиза, ни древнего герба. Однако она тут же взяла себя в руки и спесиво фыркнула:

– Подумаешь! Мы с его величеством уже говорили о том, какой герб лучше всего подойдет для меня. Я почти остановилась на лебеде, держащем в клюве золотую подкову.

Бакингем мгновенно воспользовался возможностью поставить кузину на место и, надо отдать ему должное, с честью вышел из положения:

– Кстати, Барбара, я приготовил идеальный девиз специально для вас: «Седлай, как только встанет!»

Хриплый гогот Бесс Мейтленд прозвучал в наступившей тишине карканьем вороны. Вне себя от восторга, она отвесила Барбаре увесистый шлепок по спине:

– Кровь Христова, вот это язычок! Сознайся, Бэбс, он тебя обставил!

Бедняжка подавилась рыбьей костью и, поперхнувшись, закашлялась. Минут пятнадцать она не могла прийти в себя и не произнесла ни слова, что, как потом заметил один из зевак, было бесценным и крайне редким сюрпризом как для друзей, так и для врагов.

Король попытался было поболтать с леди Хелфорд, но придворные то и дело осаждали его просьбами. Когда они на секунду остались одни, Саммер, сочувственно оглядев короля, заметила:

– Всем от вас что-то нужно. Я начинаю понимать, что участь короля не так уж завидна.

– Совершенно верно, мадам, вспомните хотя бы моего отца, – усмехнулся король.[29]

Саммер взглянула в его глаза, и, несмотря на цинизм, который увидела в них, ей все же показалось, что в самой глубине таится нечто, похожее на нежность.

– Мне жаль, что вы столь многим поступились для этих людей, а им все мало, – тихо призналась она.

– Сердце мое, вы ошибаетесь, – печально вздохнул Карл. – Здесь нет ни одного мужчины, чей отец не погиб бы за дело Стюартов. Большинство из тех, кого вы видите, пожертвовали землями и богатством, чтобы вернуть меня на трон. Когда же враг восторжествовал, мои дворяне последовали за мной в ссылку. – И, сокрушенно покачав головой, добавил: – Так мужественны… так преданны… все они мои дети, и я ни в чем не могу им отказать.

Саммер невольно взглянула на мужа. Он один из тех храбрецов, о которых говорил король.

Их взгляды встретились, и она поняла, что Рурк все это время ни на минуту не выпускал ее из виду. И неожиданно ей расхотелось мстить мужу за преподанный урок. К тому же не стоит, чтобы он ревновал к королю.

Рурк с жадной тоской глядел на Саммер, и она послала ему воздушный поцелуй.

В бальном зале уже собрались музыканты с лютнями и цитрами. Послышались аккорды клавесина. Гости, привлеченные магией музыки, стали стекаться в зал.

Бал открыл король в паре с хозяйкой, графиней Бат. Ее муж Джек пригласил графиню Каслмейн. За ними выстроились остальные. Корнуолльцы предпочли танцевать с мужьями и женами, а столичные жители почти с ужасом наблюдали этот варварский, с их точки зрения, обычай.

Музыканты заиграли медленный, величавый менуэт, и после первых па дамы сменили кавалеров. Рурк неохотно расстался с Саммер, которую повел в танце сам король, и взял за руку жену Гренвила. Король одобрительно кивнул Саммер:

– Непременно сосчитайте, сколько неприличных предложений получите сегодня вечером, и все мне расскажете. Я сгораю от любопытства.

Саммер кокетливо погрозила Карлу пальчиком, и тот весело рассмеялся.

После менуэта заиграли павану, самый подходящий танец для беседы с партнером в отличие от куранты с ее быстрыми прыжками и поворотами. Перед Саммер склонился Банни Гренвил. Улыбнувшись приятелю мужа, она спросила:

– Скажите, милорд, всех ли Гренвилов природа наделила такими красивыми волосами?

– Да, дорогая, – прошептал он, – и не только на головах, но и в других занимательных местах. Если согласитесь немного погулять со мной, обещаю все вам показать.

Саммер от неожиданности охнула, и Карл, услышав ее, вопросительно поднял брови. Саммер кивнула, и король дерзко ухмыльнулся.

Следующим был лорд Бакхерст. Ужасное заикание не мешало ему, однако, слыть известным повесой.

– В-в-в-ваш м-м-муж намного в-в-вас старше. Если к-к-когда-нибудь захотите немного развлечься с-с-с-о своим ровесником, вс-с-с-помните обо м-м-мне.

– Дражайший лорд Бакхерст, мой муж считается самым свирепым человеком во всей Англии. Неужели во всем виноват возраст? – с деланной наивностью осведомилась она.

Король приказал играть один из своих любимых сельских танцев, и Саммер увлек в толпу танцующих развязный и грубоватый граф Лодердейл, чья рыжая шевелюра напоминала горящий факел. Саммер покраснела, представив себе, как он будет выглядеть раздетым. Когда он закружил ее и оторвал от пола, широкие ладони бесцеремонно скользнули по ее грудям. К тому же он что-то произнес, и хотя Саммер смутно сознавала, что его слова по меньшей мере неприличны, все-таки никак не могла понять их смысла. Король снова поднял брови, и она молча показала ему три пальца.

– Браво! – воскликнул он.

Мужчины предложили танец брол, где дамы целовались с кавалерами. Сильные руки сжали талию Саммер, и она поняла: это Рурк потребовал то, что принадлежит ему по праву. И когда их губы слились, окружающее перестало существовать, и остались только двое, которые не могли жить друг без друга.

Солнце еще не взошло, а заспанные лакеи уже отнесли вниз и уложили багаж леди Хелфорд. Многочисленные тюки и сундуки не вмещались в дорожную карету, и кучер с сожалением известил леди, что ей придется делить сиденье с лордом Хелфордом.

Саммер еще накануне поблагодарила леди Гренвил за гостеприимство, зная, что хозяйка вряд ли проснется в столь ранний час.

Спускаясь по лестнице, она заметила внизу Джека и окликнула его, но, подойдя ближе, поняла, что ошиблась, хотя незнакомец, очевидно, принадлежал к семейству Гренвилов. Он был старше Джека, но на вид куда более чванлив, и под его высокомерным взглядом Саммер стало неловко. Однако любопытство взяло верх.

– Простите, милорд, кажется, я спутала одного Гренвила с другим, – кокетливо улыбнулась она и протянула руку для поцелуя.

– Мадам, вы обознались, – холодно бросил мужчина, протискиваясь мимо нее.

– Что за невоспитанный олух, – пробормотала она, – и какой ужасный день для путешествия!

Вчерашний бал длился до четырех ночи, а их с Рурком праздник продолжался еще два часа, так что Саммер совсем не удалось отдохнуть. Подсаживая ее в экипаж, Рурк заметил темные круги под глазами и почувствовал угрызения совести. Дав наставления кучеру, он устроился рядом с женой. Она поднесла руку ко рту, чтобы скрыть зевок, и Рурк посетовал:

– Дорогая, я совершенно тебя измучил. Ты должна научиться иногда отказывать мне, когда я требую слишком многого. Подвинься поближе и попытайся уснуть.

Одарив мужа благодарным взглядом, Саммер положила голову ему на грудь, и через минуту он услышал ее ровное дыхание.

Сердце Рурка преисполнилось нежностью. Он так ее любит, что вовек не сможет пресытиться их ласками и поцелуями. Саммер – его половинка, без которой он никогда не будет единым целым. Всего месяц назад он цинично высмеивал само понятие «любовь». Что же до брака… мужчина женится лишь для того, чтобы произвести на свет наследников, и потом старается избегать жену. Однако появление Саммер перевернуло его жизнь.

Темные ресницы опахалами лежали на бледных щечках, и Рурк подумал, что в жизни не встречал женщины прекраснее. Он не мог поверить, что они женаты всего пять дней: кажется, вместе прожита целая жизнь.

Улыбнувшись, он вспомнил о бриллиантовом ожерелье, которое купил жене. Настоящий каскад радужных огней, и ему не терпится увидеть, как сверкнут ее глаза, когда он преподнесет ей подарок. Они вместе отпразднуют первую годовщину свадьбы… лишь только пройдет неделя.

Да, он тщеславен и желает, чтобы у его жены были лучшие в Англии украшения. Даже подарки короля Барбаре Каслмейн не смогут с ними сравниться! Саммер – его супруга и должна иметь все самое красивое!

Рурк вытянул ноги, закрыл глаза и задремал, согретый мыслью о том, что Саммер спит в его объятиях.

Они приехали домой во второй половине дня, и Саммер не мешкая отправилась к мистеру Берку. Без его помощи и советов она не сумеет как следует принять короля и придворных. Кто знает, какие вина и кушанья подавать? Кроме того, она тревожилась о Спайдере. Зачем брату томиться в темнице, если она обладает средством освободить его? К тому же близится срок платежей по закладной, а гости уедут только к концу месяца, так что волей-неволей придется во всем признаться Рурку, и как можно скорее. Выбора все равно нет, а Саммер знала, что вздохнет спокойно, лишь когда облегчит душу и поговорит с мужем.

Мистер Берк уже приказал двум горничным распаковать вещи, и Саммер неожиданно для себя принялась рассказывать обо всех диковинках, которые увидела на борту «Золотой богини». Беседа так увлекла ее, что она совсем забыла о своих затруднениях. Когда же поделилась ими с мистером Берком, тот мгновенно ее успокоил, объяснив, что они обсудят меню вместе, а потом предоставят все поварам и кухаркам, которые распоряжаются целой армией поварят и судомоек. Дворецкий сообщил, что лорд Хелфорд сам выберет вина, и заверил Саммер, что Рурк – превосходный, внимательный, гостеприимный хозяин, а ей остается только выглядеть свежей и прекрасной.

– Мистер Берк, все эти спесивые придворные дамы смеялись над нашими нехитрыми развлечениями. Мы должны придумать такое, чего они никогда не видывали. Им так трудно угодить!

– Прошу простить за дерзость, миледи, все они пустышки, распутные кошки, без души и сердца. Такой умнице, как вы, ничего не стоит задавать тон и стать законодательницей новой моды на увеселения.

Однако Саммер отнюдь не разделяла его уверенности, и к тому же ей ничего не приходило на ум. Поразмыслив немного, она натянула мужские сапоги и кюлоты и отправилась на конюшню. Но обнаружила, что Рурк опередил ее.

– Я решил размять Титана, а то он совсем застоялся, – пояснил он. – Вижу, нам в голову пришла одна и та же мысль. Прокатишься со мной, любимая?

Саммер немного поколебалась. Теперь она не сможет отправиться в Фалмут, как намеревалась. Однако если наберется мужества сказать Рурку правду, ноги ее больше не будет в тюрьме.

– Ру, – нерешительно произнесла она.

– Что, любимая? – спросил он, внимательно глядя ей в глаза.

– Я… давай наперегонки! – воскликнула Саммер, мгновенно растеряв всю смелость. Нет, она просто немеет, стоит лишь ей увидеть властное лицо мужа.

Они помчались галопом вдоль реки Хелфорд. Сначала Рурк позволил жене обогнать его, но, как всякий мужчина с горячей кровью, не мог допустить, чтобы женщина взяла над ним верх.

– Я выиграл! – торжествующе объявил он, спешиваясь и дожидаясь, пока подъедет Саммер.

– Нечестно! – вскричала она. – Я просто не могла заставить себя топтать эти чудесные розовые солеросы!

Спрыгнув на землю, Саммер вернулась с охапкой розовых цветов.

Рурк так пристально наблюдал за женой, что она почти против воли потянулась к нему. Он смотрел на нее жадно, словно желая запечатлеть в памяти каждую мелочь. Робко подняв на него глаза, Саммер задохнулась, чувствуя, что теряет голову. Не выпуская из рук душистого букета, она нерешительно подошла поближе.

– Не прикасайся ко мне, – предупредил Рурк. – Я изнемогаю от желания.

Саммер ощутила небывалую гордость. В ее силах заставить мужа потерять волю и разум! Его слова воспламенили ее.

– Если хочешь меня, возьми. Здесь, в цветах, – прошептала она.

Он принялся медленно раздевать ее, целуя каждый прелестный изгиб, и все же не выдержал. Его рука скользнула за пояс ее кюлот, чтобы поиграть с темными как ночь завитками.

Кюлоты упали на землю, и несколько минут она стояла перед ним совершенно обнаженная и, прежде, чем Рурк успел скинуть одежду, побежала от него через лужайку лиловато-сиреневых колокольчиков, радуясь затеянной игре и позволяя ему настигнуть ее и насладиться плодами сладкой победы.

Рурк повалил Саммер на желтые маки, и золотистая пыльца осыпала ее груди и бедра. Оба затаили дыхание, боясь испортить невыразимую красоту мгновения. И наконец слились, соединились, воспарили вместе к невообразимым высотам блаженства.

Они были так возбуждены дикой скачкой и чувственной атмосферой волшебной полянки, что стоило Рурку проникнуть в Саммер, как наслаждение пронзило ее, и она застонала, высасывая из него мужскую силу до последней капли. Он с тихим рычанием извергся в нее.

Немного придя в себя, Рурк приподнялся на локтях и прошептал:

– Поедем скорее домой… в постель.

Он помог ей одеться и, усадив перед собой на Титана, стиснул бедрами. Всю обратную дорогу Рурк ласкал чувствительные груди, пока Саммер не откинула голову и не издала протяжный крик восторга и счастья.