"Юхан Пээгель. Рассказы" - читать интересную книгу автора

Видел ли ты когда-нибудь руки старого рыбака? Скрюченные от весел,
огрубевшие пальцы не разогнуть и в гробу.
Его звали Теэтель, это был бедный рыбак в бедном Яановском приходе.
Рано утром, еще до рассвета, вот такими рыбачьими руками он сталкивал свою
лодку на воду и шел на веслах выбирать мережу. У Теэтеля было еще
несколько сетей, доставшихся ему от отца: невод для камбалы и донные уды
для трески. Десятину улова он отдавал церкви. Его жена Мари и старший сын
ходили на барщину. Младший сын и дочь, с волосами, от морской воды и
солнца белыми, как чертополох, помогали ему вынимать рыбу из сетей и
натягивать чистые снасти на вешала. Трудно жилось Теэтелю, слишком мало
было у него земли, чтоб прокормиться, и море помогало скупой рукой. А дети
росли, они хотели есть, и посконные рубахи уже не годились, нужно было
думать о штанах и юбках.
Лето стояло засушливое: солнце, как раскаленный красный шар, исчезало
по вечерам в знойном мареве за лесами Карьяласма, а утром снова всходило
на голубом небе, на котором не было ни единого облачка. Только роса поила
каменистую землю. Но разве этого достаточно! Весной Теэтелю удалось
получить несколько лофов зерна в обмен на отборную подледную салаку.
Теперь время лова прошло. Когда же настанет осенняя путина, наверняка не
будет ни одного покупателя, потому что в засуху крестьяне на материке
берегут до последнего зернышка свои запасы. А на новый урожай во многих
местах вовсе надеяться не приходится. У Теэтеля на его лоскутке земли вся
ботва на картошке поникла, ячмень с вершок, так что навряд ли будет
колоситься, а на чахлых стеблях ржи шелестели колосья с несколькими
зернами.
Трудно жилось Теэтелю, бедному рыбаку Яановского прихода.
"Придется мне, видно, больше на море надеяться, - думал Теэтель, - если
хлеба нет, так хоть рыба не даст голодать". И он ходил вместе с детьми
ставить невод, и кое-что все-таки попадалось, хотя казалось, что засуха
забрала из моря всю камбалу.
По утрам рыбак, сутулясь, спускался с берега, тревога пригибала его к
земле сильнее, чем самый тяжелый мешок с рыбой. Но как только отпотевшая
капельками смолы лодка начинала носом резать воду в проливе, у Теэтеля
распрямлялись плечи. Земля уходила от него, а вместе с ней - и земные
заботы. Вместо них появлялась надежда, а это уже само по себе другое. Даже
церковь и церковная мыза отсюда, с моря, казались крохотными. До тех пор
пока под ним морская глубь, а над головой морское небо, нет над ним ни
церковной, ни баронской власти. Вода свободна. Эта самая вода омывает и
очень далекие берега, где живут язычники, которые ходят голыми, где цветы
в рост человека и где бродят львы. Хорошо думать, что хоть все это где-то,
на другом конце света, но по этой самой воде туда можно добраться.
У воды свои законы, свой разговор, своя воля, согласно которой она
раздает дары. У земли своя жизнь, а у моря - своя. На земле все происходит
медленно, вот, к примеру, мыза, она переходит от одного поколения к
другому, никто уже не помнит, когда ее построили. И церковь торчит здесь
неведомо как давно, только пасторы меняются: один приходит, другой уходит.
Правда, на земле растут деревья и зерно растет, если выдается урожайный
год, и дети у Теэтеля растут. Но все это происходит неторопливо, глазом
этого не видно, ибо таковы законы земли.
А у моря жизнь другая. Здесь ты каждое мгновение видишь, как оно живет.