"Юхан Пээгель. Я погиб в первое военное лето" - читать интересную книгу автора

Услышав Руудин голос, лошадь вдруг подняла голову, посмотрела на дорогу
и жалобно заржала.
Рууди резко остановился:
- Лаук, черт возьми, это ты! - заорал он и одним прыжком оказался с нею
рядом.
- Узнал, узнал... - шептал он измученному животному на ухо, держа его
голову под мышкой. - Лаук, милый, что они с тобой сделали...
Крепко-крепко прижимал Рууди голову коня к своей потной гимнастерке,
трепал и гладил жесткую гриву. Взгляд Рууди вдруг затуманился, он увидел,
как из бархатных глаз лошади катятся слезы.
Это была лошадь Руудиного соседа Каарела Антсумарди. Мобилизованная и
взятая на войну, как и сотни других. А, гляди, ведь узнала, узнала сама,
бедняга, вконец замученная... Когда бывала толока, Рууди возил на ней
навоз, вместе с соседями ездил на ней и в город и на ярмарки. Да... а
сколько раз теплыми летними вечерами он ходил через соседский загон,
похлопывал Лаука, совал ему в рот кусочек хлеба, потому что только Лаук
знал, куда в такие вечера направлялся Рууди... Как говорят, на свидание,
потому что Рууди поджидала антсумардовская Хельве. Все сейчас вспомнилось,
и двойная боль сдавила Руудино сердце, когда он стоял, обнимая друга за
шею...
...Мы ушли довольно далеко, когда позади раздался выстрел.
Рууди догнал нас, глаза у него были краевые. Вечером он ничего не ел,
двое суток ни на кого не смотрел. Если его о чем-нибудь спрашивали, он не
отвечал или просто отмахивался.



26


Сегодня мы занимались убийством. В самом деле, просто убивали. Огромное
количество немцев.
Произошло это так.
Погода стояла душная и знойная. Утром в трех-четырех километрах впереди
нас грохотало сражение. Потом наступила тишина. По времени это мог быть
обеденный перерыв, но он продолжался подозрительно долго.
Батарея располагалась на краю низкого ольшаника, хорошо замаскированная
ветвями. Перед нами - поле под паром, шириной в полкилометра, за ним - два
холма, между ними глубокий овраг. По дну оврага в нашу сторону шла вполне
приличная гравийная дорога, которая почти сразу за ним круто сворачивала
влево. От нас дорога не просматривалась, но, по-видимому, она вела к
довольно крупному селению, потому что в бинокль ясно был различим дорожный
указатель на повороте. На вершине одного из холмов стояли в ряд длинные
приземистые хлева и кряжистая силосная башня.
В засушливой жаре земля под паром мерцала.
Тишина.
В овраге показалась маленькая автоколонна, наши четыре полуторки с
одной противотанковой пушкой в хвосте. В тучах пыли прогрохотали они по
кривой налево.
Опять тишина.