"Юхан Пээгель. Я погиб в первое военное лето" - читать интересную книгу автора

мало, поэтому будем держаться вместе.
Совсем засыпаю, сторожи меня, Ветер.
Знаю, что и тебе тяжело. Очень тяжело. Служба в мирное время для нас
обоих, по сравнению с теперешней, просто детская игра.
Только тебе, если уж совсем честно рассудить, все-таки немножко
полегче. Смею предположить, что о войне ты так много, как я, не думаешь и
на душе... на душе... у тебя... наверно... по... легче...



35


Сегодня продирались с орудиями по грудь в болоте и топи, потому что
опять отрезаны от больших дорог.
Когда самое трудное осталось позади и мы приблизились к высокому лесу,
послышались звонкие женские голоса. Выяснилось, что кто-то приказал
деревенским женщинам выстилать дорогу через болото хворостом и деревянными
чурками. Эту работу они выполнили хорошо, поэтому последние километры дело
у нас пошло намного веселее.
Женщины с мокрыми и грязными ногами стояли на повороте дороги и
смотрели на нас с явным сочувствием. В самом деле, картина, которую мы
собой являли, в восторг привести не могла: потные, с головы до пят
заляпанные грязью, с лошадей течет, на груди и на удилах висит пена, в
обозе вместо развалившихся колес волокуши.
- Ох, молоденькие-то какие! - запричитала какая-то женщина средних лет,
когда мы с ней поравнялись. Ее оханье услышал Рууди.
В несколько шагов он оказался перед нею и остановился, не зная, как бы
подостойнее ответить на это сочувствие. Он смутился, очевидно, оттого, что
слабо владел языком, и в еще большей мере оттого, что рядом с женщиной
стояла молоденькая девушка, как спелая ягодка. Правда, на ней было это
странное одеяние, которое мы впервые здесь увидели, - его называют
фуфайкой или ватевкой тоже, и она вся в грязи, но девушка в самом деле
была очень хороша. Растерянность Рууди длилась недолго: сперва он обнял
женщину, потом схватил на руки девушку, поднял ее в воздух, так что из-под
юбки мелькнули белые коленки, и так звонко чмокнул ее прямо в губы, что
даже артиллерийские лошади испугались.
- Ну и богатырь! - всплеснули руками тетки.
Сквозь строй смеющихся женщин мы вышли на сухую лесную дорогу.



36


Сегодня утром на нашем участке был прорван фронт. На рассвете яростно
залаяли наши уцелевшие орудия, над передовой урчали легкие
бомбардировщики. Едва нам выдали утренний брандахлыст, который становился
день ото дня все водянистее, как наступила зловещая тишина и вслед за ней
- приказ отступать.