"Юхан Пээгель. Я погиб в первое военное лето" - читать интересную книгу автора

и взвились языки пламени: домишки-то ведь сухие, как береста.
Старшим над нами был назначен лейтенант Вийрсалу.
- Чего мы еще ждем здесь, - крикнул ему Ийзоп, - пограничная охрана
унесла ноги из деревни, орудия ушли далеко вперед, двинемся и мы
помаленьку!
- Да, вроде бы рассиживаться нам тут нечего, - добавил Рууди,
сворачивая самокрутку, - мы ведь даже не знаем, есть ли еще впереди
пехота, как бы нам немцам в лапы не угодить. Или будем добровольно
героически защищать эту горящую деревню? Может, по приказу Ворошилова
вдесятером будем удерживать фронт?
Вийрсалу прекрасно понимал эти слова, наверно, он и сам думал, что
пришло время уходить. Но его командирская честь не допускала, чтобы бойцы
давали ему советы. Поэтому он молчал и старательно рассматривал в бинокль
поросший кустарником луг, который на расстоянии примерно трехсот метров
смыкался с полем.
Ребята встали, привели в порядок одежду, закурили и постепенно
собрались вокруг Вийрсалу.
Деревня была охвачена сплошным пламенем.
Вдруг из огня и дыма появился всадник, делопроизводитель штаба полка,
старший лейтенант Мульдвере.
- Следовать за полком! - крикнул он еще издали. - Пограничной охраны
больше не видно.
Он тут же рассказал, что немецкая тяжелая батарея обстреляла
перекресток дорог. Три бойца и одна упряжка вышли из строя, люди, правда,
только ранены, один все же очень тяжело. Это был тот грузинский мальчик,
новобранец, который в апреле прибыл в полк.
Отправились все вместе. Вийрсалу и Мульдвере впереди, мы толпой за
ними. Мульдвере мы всегда видели только за столом в штабе, странно было
теперь увидеть его верхом. Наверно, ему и самому было неловко, потому что
он вскоре спешился и повел коня под уздцы.
Полыхавшая деревня осталась уже позади, когда Рууди вдруг обнаружил:
- А где же Лоот?
В самом деле, Лоот исчез, а мы и не заметили. В этом ничего особенного
не было, потому что Лоот нестроевой, обычно он вертелся где-то при штабе
или в обозе, а сегодня неизвестно почему затесался в нашу компанию.
- Кто его видел последним? - спросил Вийрсалу.
- Пожалуй, я, - медленно произнес Ийзоп. - Незадолго перед тем, как нам
сняться. Сказал, что живот бунтует, и побрел в кусты... Ах, да, с
гимнастерки у него были спороты петлицы и не было помидора на рукаве...
- Перебежал, зараза! Все ясно, и нечего рассуждать, - решил Рууди.
- А ему это - студент, говорит по-немецки. Всех нас выдаст, - добавил
Ийзоп. - Про тебя, Рууди, например, расскажет, что у тебя длинный язык и
что ты обозвал немецкого пленного навозным соловьем. А если он еще
вдобавок скажет про то, как ты голой задницей водил немецкого летчика за
нос, так они специальную эскадрилью пошлют, чтобы тебя обнаружить...
Треп трепом, а вообще-то нам было не до шуток.
Обидно, что среди нас оказался такой двурушник. Только представить
себе: политработник - и переходит к врагу. Значит, вся его предыдущая
служба была не что иное, как угодничество и карьеризм в чистом виде.
- Зараза, дерьмо паршивое, - повторил Рууди, обобщая наше чувство. И