"Димитр Пеев. Алиби" - читать интересную книгу автора

спину. Ковачев наступил на него ногой и обернулся. Детский гвалт,
наполнявший улицу, стих. В десяти шагах стояла группа подростков, испуганно
смотревших на него.
Ковачев не решился снять пиджак - могли увидеть его пистолет. Вычистил
спину, насколько это было возможно, не снимая пиджака, и снова строго
посмотрел на ребят. Мяч попросить они не решались и были готовы в любую
секунду удрать.
Он перестал сердиться. Приветливая улыбка разлилась по его лицу.
- Ура, "Спартак"! - крикнул он и послал мяч мальчишкам.
- Ура, "Левски"! - дружно ответили юные футболисты и на всякий случай
побежали прочь.
Детские голоса снова зазвенели на улице.
Ковачев зашагал дальше, сразу погрузившись в свои мысли.
Логика Лютичева была как будто бы безупречна. Ковачев верил, что даже
перед смертью человек не теряет своего настоящего морального облика:
доблестный человек умирает, как герой, подлец - как негодяй. Действительно,
каким чудовищем должен был быть Каменов, чтобы выбрать для своего страшного
дела дом приятеля, постель ребенка. А следы? Не говорили ли они о том, что в
дом проник третий человек, убийца? Все это наводило на мысль, что Каменов не
покончил с собой. Все, за исключением одного: невозможно, чтобы человек не
проснулся от боли, чтобы остался безучастным, когда его режут, невозможно,
чтобы Лютичев не слышал шума борьбы, криков...
Ковачев знал: когда один факт стоит в "стороне" от всех остальных,
когда этот факт "опровергает" все остальные, в нем должно крыться нечто
особенное. Так же как человек, который выделяется из коллектива своей
негармонирующей индивидуальностью, таит в себе какие-то странности - он или
обогнал свое время и является как бы частицей будущего, или же отстал от
своей эпохи и олицетворяет ложь и пороки прошлого. Факт, который идет
вразрез с остальными доказательствами, непременно кроет в себе какую-нибудь
загадку. Но какова была в данном случае эта загадка?
Эта мысль не покидала его всю дорогу в министерство. В поисках ответа
он плутал в заколдованном кругу фактов. Постепенно в его сознании всплыла
смутная, едва уловимая догадка: в заключении экспертизы было что-то
особенное, на что он не обратил должного внимания.
Войдя в кабинет, он сразу раскрыл дело, лихорадочно перелистал его и
быстро нашел акт судебно-медицинского освидетельствования трупа Каменова.
Перелистал его. В конце, после густо написанных "излишних и ненужных"
подробностей (как легко человек может пробежать их беглым взглядом!), было
примечание. Так и было написано:
"Примечание. Производит впечатление, что острие бритвы дошло до кости -
на надкостнице имеется хорошо очерченная линейная царапина. Характерен
единичный глубокий порез радиальной артерии над кистью. Обычно самоубийцы
перерезают только поверхностные вены в этой области, причем несколькими
параллельными ранами, тогда как в данном случае картина совсем иная".
В первый момент Ковачев даже рассердился на врачей, которые "засунули"
это важное заключение (когда он читал его в прошлый раз, оно не показалось
ему столь важным!) в примечание.
"Вместо того, чтобы написать его заглавными буквами, с отбивкой, не так
ли!" - иронизировал он над собой. Обычно самоубийцы... тогда как в данном
случае... Ведь сами врачи показали правильный путь! Да, Каменов,