"Димитр Пеев. Алиби" - читать интересную книгу автора

не народилось.
- Вы здесь ничего не трогали, да?
- Я не дурак. И мы немножко разбираемся в этих делах. Я, товарищ,
больше вас хочу, чтоб его поймали.
- Значит, по вашему мнению, убийца влез через окно. А той ночью оно
было открыто?
- Всегда открыто. Только днем, когда ухожу на работу, закрываю, чтобы
кто-нибудь не залез. А чего стоит человеку влезть? И полутора метров от
земли нет.
Слушая его, Ковачев продолжал рассматривать следы. Он вынул лупу,
которую всегда носил с собой. Теперь стали отчетливо видны следы перочинного
ножа, которым разрыхляли землю.
- Это место не трогайте. Я пришлю, чтобы его исследовали.
- Если надо, останусь здесь сторожить, - сказал Лютичев.
- А бритва, которую нашли у кровати, чья? - Внезапно спросил Ковачев.
- А-а, бритва... это тоже что-то таинственное. В первый раз ее вижу. Я
пользуюсь безопасной. Слави, когда пришел к нам, не принес для бритья
ничего. Это тогда еще произвело на меня впечатление, но я ему ничего не
сказал. Чтобы он не подумал, что мне жаль лезвий. Он брился моей безопасной
бритвой. В доме не было никакой другой. Откуда появилась эта - не знаю.
- Может быть, Каменов купил ее специально?
- И пришел с ней, чтобы перерезать себе вены как раз в постели Гошко! В
это я не могу поверить... - хмуро пробормотал Лютичев.
И этот человек, такой с виду приветливый и симпатичный, тоже хотел
убедить его, что Слави покончил с собой. Уперлись - самоубийство да
самоубийство! А следы?
Но Лютичев ошибался. Ковачев усиленно обдумывал новую версию. Он пока
что не задавался вопросом, кто и почему убил Каменова. Ему было достаточно
установить сам факт.
- Вы, товарищ Лютичев, наверно, много думали о смерти вашего приятеля.
Сами сказали, что даже больше нас хотите, чтобы убийца был пойман. Но вы
ведь понимаете: сейчас мы вынуждены принять единственно возможную версию -
самоубийство. По заключению медицинской экспертизы, смерть наступила спустя
десять-пятнадцать минут после того, как была перерезана артерия. От боли,
как бы глубоко ни спал Каменов, он проснулся бы и начал защищаться. А на его
теле и в комнате нет никаких следов борьбы. Да и вы бы услышали.
- Да, я бы услышал, - согласился Лютичев. - Действительно, странно. Не
могу себе объяснить, но несмотря на это не верю, что Слави покончил с собой.
На этом они расстались. Прощаясь с ним за руку, Ковачев снова испытал
чувство, которое охватило его по приходе, у забора, - что перед ним честный,
откровенный, прямой человек.
Ковачев оставил ему свой телефон в министерстве и попросил, если он
обнаружит что-нибудь, если вспомнит какую-нибудь новую подробность, даже
если ему в голову придет какая-то интересная мысль, непременно позвонить
ему. И Лютичев пригласил его заходить - так, запросто, отведать груш.
Ковачев медленно пошел по тихой солнечной улице, продолжая размышлять
над своим разговором с Лютичевым. Он был доволен не только потому, что узнал
много интересных подробностей. Этот честный, прямой разговор доставил ему
моральное удовлетворение.
Внезапный удар оборвал его размышления - резиновый мяч попал ему в