"Димитр Пеев. Алиби" - читать интересную книгу автора

долго не мог заснуть. Все думал - как это произошло. Кругом было темно,
соседи спали. И вдруг... - Лютичев мгновение поколебался. - Меня охватил
страх, такое чувство, будто я не один. Словно кто-то есть в доме. А я,
поверьте, не из пугливых. Ну, ладно, набрался смелости, встал, обошел все. А
у самого по спине мурашки ползают. Кажется, вот-вот увижу Слави. Потом снова
лег. И представил себе, как убийца влез в окно, склонился над Слави, вынул
бритву и - хряс! - перерезал ему вены. А я в это время спал, храпел в
соседней комнате и не слышал, как режут моего приятеля.
Ковачев слушал и напряженно думал. Поверить, что Каменов был убит,
значило - зайти в новый тупик. Невозможно перерезать вены здоровому,
сильному мужчине без того, чтобы его не разбудить. Смерть наступает не
сразу. Он мог вскочить, защищаться. Был бы слышен крик, шум борьбы. Даже
если Лютичев спал так глубоко, что ничего не слышал, должны были бы остаться
следы борьбы. А то - ничего. Ковачев ясно представил себе картину,
запечатленную на множестве цветных фотографий: труп, рука, пятна крови,
бритва - все говорило о том, что Каменов покончил жизнь самоубийством.
- Ведь той ночью никого другого в доме не было? - неизвестно зачем
спросил Ковачев. - В этом не может быть сомнений, не так ли?
- Были только мы вдвоем. Жена с детьми в деревне.
- А вы на ночь запираетесь?
- Только входную дверь. По привычке. Жена запирает и кухню, но я этого
не делаю.
- Значит, той ночью эта дверь, - Ковачев указал на входную дверь,
ведущую в сад, - была на замке, а кухня осталась незапертой. Вы это хорошо
помните?
- Утром, когда я побежал в милицию, то не думал об этом. Наверное,
входная дверь была заперта. Каждый вечер запираю ее. Но убийца вошел не
через эту дверь и не через кухню, которая была незакрыта.
- Вот как?
- Пойдемте, я вам кое-что покажу.
Лютичев встал. Ковачев пошел за ним. Они остановились у газончика с
геранью, как раз под окном комнаты, где был найден труп. Окно выходило к
соседнему дому.
- Поглядите.
Ковачев ожидал увидеть следы, отпечатки подметок. Но ничего подобного
не было.
- Не вижу ничего особенного, - сказал он.
- Да вот здесь! - Лютичев указал на газон. - И здесь. Везде земля
твердая, засохшая. А на этих местах земля темная, влажная, рассыпчатая,
словно кто-то ковырял ее щепкой или ножом. А эти сломанные стебельки! Они
прежде всего мне бросились в глаза. Два дня назад они были целы. Садик я
знаю, как свои пять пальцев. Отломи веточку, сорви цветок - сразу замечу.
Ковачев внимательно осмотрел газон. На нем ясно были видны
эллипсовидные пятна свежеразрыхленной земли, чуть побольше следа мужских
ботинок. Значит, кто-то ходил по газону, после чего собрал сломанные стебли
и разрыхлил следы, чтобы их не обнаружили.
- А может, это соседские дети натворили?
- Не посмеют. Если и заберутся, когда меня нет, то не сюда, что им
делать здесь, под окном? По грушам, по яблоням могут полазить, полакомиться.
Но таких детей, которые примутся уничтожать свои следы, на нашей улице еще