"Димитр Пеев. Алиби" - читать интересную книгу автора

дактилоскопически? Странное упущение!
Не медля ни минуты, он позвонил в лабораторию и распорядился
исследовать билеты. После этого снова в своем воображении вернулся назад, в
маленький трамвай, идущий воскресным вечером из Бояны.
Да, они молчали. Сердитые, ненавидящие друг друга. Сердце Каменова
разрывалось от обиды, от разочарования. А она трепетала при мысли о
предстоящей сцене, об объяснениях, которые спустя некоторое время, когда они
останутся одни, ей придется давать. И нервно мяла билеты, скатывала их и
снова расправляла, вымещая свою злобу на двух, ни в чем не повинных
бумажках. Павловский динамический стереотип проявился с полной силой.
Но почему тогда билеты словно нетронуты?
Ковачев, может быть, единственный в отделе был сторонником так
называемого "метода вживания" (название выдумал он сам). Виновницей этого
была его жена - актриса Молодежного театра. Она не только репетировала перед
ним свои роли, но часто заводила речь об актерском мастерстве - "насаждала
артистическую культуру". Благодаря ей Ковачев прочел книги Станиславского,
хотя и скрывал от нее, почему они пробудили в нем такой интерес. Она
рассердилась бы, сочла "кощунством" его попытки использовать метод "великого
Станиславского" в своих служебных целях. А его идея сводилась именно к
этому.
Какова была его основная задача как работника контрразведки? Проникнуть
в замысел врага - рядового агента, опытного резидента или же руководителя
одного из центров там, далеко на Западе. Проникнуть в их замыслы,
предугадать их намерения, действия, средства, с помощью которых они хотят
осуществить эти замыслы. Он постоянно сталкивался с "героями", все они были
отрицательными (таких и в жизни, и на сцене множество), и перед ним стояла
задача проникнуть в их темную сущность. Метод Станиславского давал ему ключ
к пониманию психики врага.
Но он отдавал себе ясный отчет, в какие лабиринты может заманить его
этот метод. Если его жена даст неверную трактовку какого-нибудь образа,
ничего рокового не произойдет - так по крайней мере думал про себя Ковачев.
Но если ошибется он, увлеченный своим воображением... Нет, ему ошибаться
нельзя ни в коем случае!
Все так же осторожно, орудуя пинцетами, Ковачев перелистывал маленькую
в зеленом пластмассовом переплете записную книжку Якимовой. Вот два телефона
Каменова - домашний и в юридической консультации. Адрес и телефон какой-то
Цонки. Потом 091 - номер справочного, номера кинотеатров, кое-каких
учреждений, райсовета...
А что здесь?
На чистом листке ясно были видны следы записи, сделанной, очевидно, на
другом, вырванном впоследствии листке. Ковачев схватил лупу, вгляделся, но
при увеличении они пропадали. Простым глазом в верхней части листка можно
было различить довольно отчетливые отпечатки цифр: "9-90-51". А чуть
пониже - буква "П".
Почему этот телефонный номер был уничтожен? Кто этот "П"?
Все имена и адреса в записной книжке были написаны полностью. А тут -
один инициал. Какая-нибудь приятельница Якимовой? Нет, зачем зашифровывать
имя приятельницы. Это был телефон мужчины, чье имя не должно было быть
известно. Кому? Кто мог листать ее записную книжку? Вероятно, только
Каменов. Значит, это телефон мужчины, связь с которым она скрывала от Слави.