"Маргарет Пембертон. Площадь Магнолий " - читать интересную книгу автора

своей узкой талией и большой высокой грудью.
У Кристины была узкая кость, а ее хрупкость вызывала у одних стремление
защитить ее, у других - острое раздражение. К числу последних относилась и
Мейвис, знавшая, что под внешней беззащитностью скрывается сильная натура.
Кристину она не переносила на дух.
Похоже, настал момент, когда характер эмигрантки должен был полностью
проявиться. Ее прекрасные черные глаза яростно сверкали, в них светилась
ненависть. Вытянув руки вдоль туловища и сжав кулаки, а не подперев ими
бока, как принято среди уроженок южного Лондона, она закричала Мейвис в
лицо:
- Это правда? Ты получила письмо от моего мужа? Он пишет, что скоро
приедет домой?
На виске у еврейки билась синяя жилка.
Мейвис тяжело вздохнула: она не любила публичных скандалов, хотя отнюдь
не была скромницей и тихоней. Тем более ей не хотелось портить праздник
обитателям площади Магнолий, вступая в перебранку с пользующейся всеобщим
покровительством иностранкой.
- Да, правда, - как можно спокойнее ответила она, стараясь придать
голосу приятное звучание. - В его письме нет ничего особенного, оно
адресовано не только мне, но и всей нашей семье. Наверняка он отправил
весточку и тебе, но она где-то затерялась. Сейчас трудно ожидать
аккуратности от армейской почты. Ты же не станешь с этим спорить?
- Верно, - поспешно вмешалась Керри, стремясь разрядить обстановку. -
Дэнни всегда отправлял одновременно письма мне и своей маме, но какое-то из
них непременно запаздывало. Ведь так, Дэнни? - обернулась она к мужу, ища
его поддержки.
Тот кивнул, изо всех сил стараясь изобразить на своем веснушчатом лице
серьезность и чистосердечие.
- Именно так! - воскликнул он. - Или Керри получала мое письмо на
неделю раньше, или мама, а иногда письма вообще пропадали.
Но Кристину неаккуратность почтового ведомства абсолютно не трогала.
- Мне бы очень хотелось взглянуть на это письмо, - дрожащими губами
произнесла она, глядя Мейвис в глаза. - Хотелось бы самой прочитать, что
пишет мой муж.
На площадь начали возвращаться люди, танцевавшие конгу. Процессию
возглавлял Альберт Дженнингс. Но ни две его дочери, ни Кейт, ни Кристина
даже не взглянули в его сторону.
Пристально глядя беженке в глаза, Мейвис проговорила напряженным
голосом:
- Извини, Кристина. У нас не принято знакомить посторонних со своей
личной корреспонденцией. Такова традиция!
Кристина закусила нижнюю губу и шумно вдохнула. Она злилась на себя за
проявленную бестактность, мысленно проклинала коварную Мейвис, ловко
отказавшую ей в просьбе, и бесилась из-за того, что Джек в первую очередь не
написал ей.
- Эй, Мейвис! Покажи свое мастерство! Спляши конгу вместе с нами! -
раздался окрик Альберта, выделывающего немыслимые па во главе танцующей
"змеи", растянувшейся вдоль площади. Как и все остальные участники веселья,
он был слегка подшофе. - Айя! Айя! Айя, конга, - беззаботно напевал он,
болтая в воздухе ногой.