"Маргарет Пембертон. Площадь Магнолий " - читать интересную книгу автора

- Что случилось? - спросила Кейт, надеясь, что женское чутье ее
обмануло.
Кристина выждала, пока она сядет, и с жаром выпалила:
- Речь пойдет о моей семье. Я не могу отделаться от мысли, что мама и
бабушка живы, что им чудом удалось спастись.
От неожиданности у Кейт глаза поползли на лоб. Впервые за все время их
знакомства Кристина коснулась этой темы. Что же подвигло ее на это?
- У тебя есть какие-то основания полагать, что они выжили в этом
кошмаре? - робко спросила Кейт. - Ведь твоего брата и отца застрелили, а
маму и бабушку арестовали. Это так?
Кристина побелела как мел, под глазами обозначились синие круги.
Скрытная по натуре, она даже теперь, спустя девять лет после той трагедии,
не могла заставить себя говорить о гибели близких ей людей. Не отвечая на
вопрос Кейт, она сдавленно произнесла:
- Возможно, что мама и бабушка живы. Мне не известно, в какой именно
концентрационный лагерь их поместили и поместили ли вообще. Наверняка я знаю
только то, что нацисты считали нашу семью враждебной государству и хотели
стереть ее с лица земли.
Кейт задумалась: неужели у этой истории есть тайная подоплека? Она была
уверена, что родственники Кристины подверглись гонениям исключительно
потому, что они евреи. А вдруг кто-то из них участвовал в заговоре против
Гитлера и боролся с фашистской заразой, еще когда британское правительство
отказывалось верить в агрессивные намерения фюрера?
После того как нацистские войска оккупировали в 1936 году Рейнскую
зону, правительство Великобритании сделало вид, что Гитлер лишь возвратил
Германии ее исконные земли. В том же году был подписан договор между
Гитлером и Муссолини. И хотя было очевидно, что этот пакт ознаменовал
содружество двух диктаторов, британский посол в Берлине присутствовал на
торжественной церемонии.
- Нацисты преследовали вас за то, что вы евреи? - спросила Кейт как
можно мягче.
Кристина молчала, глядя на свои сжатые кулаки. Она совсем упустила из
виду, что Кейт немка по отцу. Хотя Карл Фойт и не бывал на родине со времен
Первой мировой войны и не числился среди почитателей Гитлера, он оставался
немцем и вырос в той же стране, что и Кристина. Они оба с детства говорили
на одном языке, мыслили как местные жители, понимали их натуру, знали любовь
немцев к аккуратности и пунктуальности. И если кто-то и мог помочь Кристине
разобраться, что же на самом деле произошло с ее мамой и бабушкой, то это
был, конечно, Карл Фойт. Она собралась с духом и выпалила:
- Папа печатал антифашистские листовки в подвале своей аптеки. А Генрих
их распространял.
Кейт впервые услышала имя брата Кристины. В открытое окно доносился
стрекот газонокосилки Дэниела Коллинза; слышались обрывки разговора Нелли
Миллер и Гарриетты Годфри, цокот копыт запряженной в катафалк лошади, на
которой Альберт Дженнингс перевозил фрукты и овощи на базар, и бой часов на
церкви Святого Марка. На этом привычном мирном фоне, было странно слушать из
первых уст историю евреев-антифашистов в гитлеровской Германии.
- Должно быть, твой отец и брат были храбрыми людьми, - нерешительно
промолвила Кейт после долгого молчания.
Кристина сжала кулаки так, что побелели костяшки пальцев.