2.

Я всегда знал, что буду работать в Конторе. И когда, после института и узкопрофильной военной академии, пошел в шпионы, чувствовал, что это не надолго. Через год более-менее плодотоворной работы в разведке меня пригласили на собеседование. Когда я, в первый раз, задыхаясь от восторга и волнения, шел по чистым и прямым коридорам Агенства безопастности, или просто Конторы, меня не покидало ощущение какой-то правильности и логичности происходящего. Так и должно быть… так и случилось. Мечта десятков тысяч молодых, и не очень, сотрудников различных военных ведомств, в моем конкретном случае, осуществилась.

Через полгода стажировки я услышал об отделе "Сказка". Раньше при мне о нем то ли не говорили, то ли я пропускал эти разговоры мимо ушей. Теперь же меня заинтересовало необычное название, и я, конечно, поитересовался, что это за "Сказка" такая. Разнообразие мнений было потрясающим. Отдел был строго засекреченным, а значит, о нем должны были знать все и всё, но не тут-то было. Кто-то говорил, что отдел занимается поиском Атлантиды, с ее уникальными технологиями, кто-то точно знал, что отдел ищет следы внеземной цивилизации на земле. Было мнение, что "Сказка" охраняет президента от внеземных цивилизаций…

Мой же новый товарищ, Виктор, работающий в Конторе больше пяти лет, вообще считал, что такого отдела не существует.

– "Сказка" – это сказка, – сказал он мне как-то, – нет такого отдела.

– Но все говорят…

– Знаю, что говорят. Я думаю, это старики наши придумали, чтобы исскуственно повысить амбиции сотрудников.

– В смысле?

– В прямом. Дескать, есть такой отдел, мальчики, очень секретный и важный, фиг знает, чем занимается, но чем-то ОЧЕНЬ интересным. Будете хорошо работать – попадете туда, а не будете, так до пенсии и просидите на перехвате "е-майлов" президента Замбии любовницам.

Логика Виктора меня не очень убедила, но доля истины в ней была. В самом деле, что это за отдел такой, о работе которого никто ничего толком не знает? Я пожал плечами, и успокоился. Мне то что? Я, лично, ни в какую "Сказку" не собирался, пределом моих мечтаний был аналитико-логический сектор Отдела внешней безопастности.

После окончания стажировки меня вызвал "один из главных стариков" и сказал, что я зачислен в отдел "Сказка", с работой которого он лично абсолютно не знаком. Поэтому мне надо брать ноги в руки, и топать на минус тридцатый этаж, где я познакомлюсь с сотрудниками, сутью и объемом работы, а также с начальником отдела – Александром Михайловичем Беренцом. На этом этаже я никогда не был, и даже не знал о его существовании. Через час, получив с десяток пропусков и двух крепких ребят в качестве сопровождения, я добрался до бронированной двери с кучей датчиков и электронных замков. Дверь находилась, кстати, на глубине киллометра под землей. Один из сопровождавших меня товарищей постучался, скрипнул засов и дверь открылась.

– Проходите, – двухметровый крепыш сделал приглашающий жест, – нам туда нельзя…

Я послушно прошел по длинному узкому корридору с абстрактными репродукциями на стенах и слегка вздрогнул, когда стальная дверь захлопнулась позади меня. Никто не встретил нового сотрудника и кто открыл скрипучий засов, было абсолютно непонятно. Дойдя до конца коридора, я уперся в обитую исскуственной кожей дверь со скромной табличкой "А.М. Беренц". Значит, нам сюда.

– Войдите, – отозвался в ответ на мой стук голос из-за двери.

Александр Михайлович оказался невысоким лысым человечком в толстых очках. Еще он улыбался, потирал сухие ручонки, и был одет подчеркнуто безвкусно.

– А, новенький! Проходите, проходите.

Кабинет никак не соответствовал внешности его владельца – мебель из черного дерева, старинная люстра, массивный, громадный стол, на котором стояло сразу три монитора.

– Я не люблю долго разговарить с новыми сотрудниками, – объявил мне Беренц, – стараюсь сразу познакомить их с предметом… хм… деятельности. В конце концов, раз вас сюда прислали, значит, вы подходите. Да и я, что греха таить, ознакомлен с вашим досье. Вы ведь в аналитический собирались?

– Да, в "аналитичку".

– Работа для пенсионеров. Мы вам предлагаем нечто особенное. Наверняка, вы многое слышали о нашей работе, но, уверяю вас, все эти слухи – ничто по сравнению с правдой. Идемте, сами увидите!

Я послушно поплелся за Александром Михайловичем, с трудом сдерживая десятки вопросов, вертевшихся на языке. Вышли мы совсем не в ту дверь, через которую вошел я, а в маленькую и неприметную, терявшуюся среди роскошной обстановки кабинета. И запетляли по бесчисленным коридорам, периодически заходя в кабины лифтов, то опускавших нас вниз, то поднимавших наверх. Даже если бы я, вполне подготовленный человек, задался целью самостоятельно найти путь назад, у меня это вряд ли бы получилось. Что еще удивило – по дороге нам встретился только один человек, да и тот поспешно кивнул Беренцу и быстро пошел дальше. Он был в белом халате, основательно испачканным чем-то зеленым и ужасно вонючим.

– У вас много сотрудников? – не выдержал я.

– Хватает. – уклончиво ответил Александр Михайлович.

Больше мы не разговаривали. А через пять минут подошли к другой, вполне обычной двери, защищенной лишь одним электронным замком.

– Пришли! – весело сказал Беренц, и заглянул, встав на цыпочки, в большой дверной глазок – Не спит, это хорошо. Что ж, идем!

Он вошел первым, я последовал за ним. В огромном помещении, размером с бальный зал, было очень мало мебели. И все равно было тесно. Почти все пространство занимала громадная темно-зеленая чешуйчатая туша, расположившаяся к нам задом. Кроме упомянутой части тела, я увидел длинный хвост, украшенный гребнем, и левую заднюю лапу с мощными острыми когтями.

– Вот, знакомьтесь! – заулыбался Беренц, – Змей Горыныч Лукоморьев, собственной персоной.

Произошло легкое землятресение, туша чуть сменила положение, и зубастая голова на длинной шее, с роскосыми желтыми глазами, повернулась ко мне. Позже я узнал, что это была левая голова.

– Этот, что ли? – спросила голова глухим ревом, сопровождая вопрос клубами дыма из ноздрей.

– Этот, – кивнул Александр Михайлович, – зовут его Алексей Владимирович Лукин. Твой новый партнер, Горыныч.

– Люди в черном! – крикнул я и потерял сознание.

– Псих какой-то.

Это было первое, что я услышал, приходя в сознание. Сказанно это было голосом Змея Горыныча. Простите, какого змея?! Да у меня просто галюцинации! Меня чем-то накачали, это точно. Или это тест какой-нибудь идиотский. События дня пронеслись в моей голове с холодной и логичной последовательностью. Беседа с начальством – определение в "Сказку" – даже не дали толком удивиться – бюрократия – два "качка" – коридор – Беренц – коридоры и лифты (плюс, загаженный чем-то, сотрудник) – дверь с большим глазком – зал – туша – голова (говорящая) – "знакомьтесь, Змей Горыныч" – отключка. Кажется, я что-то кричал. Ужас! Я приоткрыл один глаз, и попытался, не двигая головой, осмотреться. Все тот же зал, железные шкафы у стен и, нервно подергивающийся, громадный хвост. Остального я не видел, но голоса слышал прекрасно. Говорили, естественно, ящер и Беренц, а я лежал в стороне на какой-то неудобной кушетке. Кто, интересно, меня сюда перенес? Надеюсь, начальник страшной "Сказки".

– Да не псих он, Горыныч, – голос Беренца был наполнен медом, – просто не ожидал такого человек.

– Разведчик бывший… Слюнтяй! В обморок грохнулся! Что, других кадров не нашлось?

– Этот – лучший.

– Докатились! – проревели в ответ хором.

– Психологически устойчив, – невозмутиво продолжил Александр Михайлович, заставив меня покраснеть, – отличная физическая подготовка, хорошо стреляет, реакция отменная. Контактный, жизнерадостный, холостой. Умен, логическое мышление на высоком уровне, способен правильно оценить ситуацию, действует быстро и хладнокровно. Ну и, самое главное, лишен каких-либо предрассудков и фобий. Плюс, чароустойчив.

– Насколько? – впервые в рёве прозвучало что-то, отличное от крайнего презрения.

– Достаточно! – веско ответил Беренц, – так что пытаться не советую. Воздействовать, так сказать.

– Верните Степаныча… – в голосе Горыныча прозвучала искренняя тоска.

– Горыныч! Миленький! Ну сколько можно говорить?! Степанычу – восемьдесят пять! Понимаешь? Он уже не в состоянии…

– Мне с ним хорошо было, – всхлипнул (да, именно всхлипнул!!!) ящер, он опытный, все знает…

Послышался тяжелый вздох и голоса смолкли. Минуты через две Беренец сказал, уже другим тоном:

– Федор Степанович посвятил тебе всю жизнь, Горыныч. Он стар, он болен, он одинок. Ему нужен отдых. Лукин – хороший парень, вы сработаетесь. Понимаю, будет нелегко, но сработаетесь. Ладно, для первого знакомства достаточно. Позову санитаров, придет в себя, проведу подробную беседу.