3.

Однако наша беседа с Беренцем состоялась только через три дня. Скоро сказка сказывается… Эти дни не прошли для меня даром: я съехал со своей холостяцкой квартиры и поселился в "общежитии" отдела, занимающим целый отдельный блок подземного комплекса. Еще я много читал о работе "Сказки", обживался в своем (отдельном!) кабинете и занимался с психологами. Ни Александра Михайловича, ни своего "подопечного" я в эти дни не видел. И это было к лучшему. От полученного шока я, "человек без фобий", отходил на удивление тяжело. Одно дело, подглядывать с помощью спутника за женами какого-нибудь шейха, или охранять иностранных разведчиков от своей же контрразведки, другое – общаться с говорящим драконом из бабушкиных сказок. Змей Горыныч… С ума можно сойти!

Через три дня я предстал перед толстыми очками Александра Михайловича. Он, как не трудно догадаться, улыбался.

– Отошли, Алексей Владимирович? Психолог говорит, что все в порядке, а я склонен доверять его мнению. Присаживайтесь, не стойте. Думаю, из полученных материалов, вы уже поняли, какого рода работа вам предстоит?

– Да. Охранять… Змея Горыныча.

– Не совсем так. Дело в том, что высокое звание "партнер-телохранитель" именно поэтому так и именуется, что работа ваша не ограничивается только охраной. Прошу заметить, что термин "партнер" стоит первым. Вы должны стать другом Горыныча, другом и товарищем, которому бы он полностью доверял.

– Как Степанычу. – вставил я.

– Да, если возможно. Как Федору Степановичу, с которым, вы так же скоро познакомитесь. Ну и, конечно, вы должны будете защищать. Горыныча – от посторонних и себя самого, посторонних – от Горыныча.

– Ясно.

– Это хорошо. – Александр Михайлович пошелестел бумагами на столе, – наш отдел, как вы уже знаете, существует очень давно, еще при Иване, так сказать, Грозном, существовал отряд опричников, охранявших, выражаясь современным языком, "тайный лес", где жили необычные существа, вроде вашего будущего подопечного. Мы гордимся своей историей, своей аполитичностью, и верностью своему делу. Не подведите нас, Лукин. Можете идти.

– А, Алексей Владимирович! Совсем забыл. Что-то с памятью моей стало… то, что было с водяным, помню. Вы-то согласны? Работать у нас. Еще не поздно отказаться. Пойдете в столь милую вашему сердцу "аналитичку". Бывали такие случаи.

– Согласен, – уверенно ответил я, чувствуя, что совершаю самую большую ошибку в своей жизни.

Если вы думаете, что меня не заставило задуматься более чем странное развитие событий, то заблуждаетесь. Слишком все быстро произошло, предопределенно. И мнение-то мое спросили в самый последний момент. Но я не стал зацикливаться на этом. В конце концов, я знал, что буду работать в Конторе. А Беренц, видимо, всегда знал, что я буду работать именно в "Сказке".

Следующий месяц был одним из самых тяжелых в моей тридцатилетней жизни. Тренировки, занятия рукопашным боем, упражнения в тире, изучение методов работы "Сказки", изучение истории "Сказки", работа с психологами и обещанное знакомство, и многочасовые беседы в Федором Степановичем Голициным, экс-"партнером-телохранителем" Горыныча. В течение шестидясяти лет, кстати. Безусловно, беседы с этим бодрым старичком с проницательными глазами и профессорской бородкой, за чашкой чая или кофе, дали мне большую часть моих нынешних знаний. Степаныч рассказывал мне все: что ест Горыныч, что любит, что не любит, чем болеет, чего боится. Так, например, я, с ужасом, узнал от, ехидно улыбавшегося наставника, что любимым писателем "гражданина Лукоморьева" является Роберт Хайнлайн, а фильм "Чужие" он терпеть не может.

– Вообще кино недолюбливает, только Чаплина уважает, – рассуждал Степаныч, грызя рафинад вставными зубами, – и правильно! Такую дрянь показывают…

Кроме бесед с экспертом, меня очень увлекало изучение истории "Секретного отдела "Сказка"". Это отделение Конторы действительно отличалось предельной закрытостью и сознательным дистанцированием от политической ситуации в стране и мире. В своем нынешнем формате, "Сказка" существовала относительно недавно – со времен Николая Второго, который, своим указом, учредил специальный полк жандармов, охранявших "необычных существ" от посторонних глаз. Много интересных и страшных событий произошло с тех пор. В революцию, Змея Горыныча и прочих возили по все стране в специальном бронепоезде, нигде подолгу не задерживаясь, чтобы не подвергать ненужной опасности. Когда власть сменилась окончательно, бронепоезд остановили в Херсоне, его команду увели в ближайший овраг, откуда они больше не вернулись, а на их места заступили новые "кадры", одетые в красные кожаные куртки. И, так же, рьяно, и до последней капли крови, начали выполнять свои обязанности. В войну, эвакуация всех "изучаемых редких существ", как они стали именоваться после тридцать пятого года, эвакуировали в Туркменистан и Сибирь, причем средств на это выделили столько же, сколько полагалось на эвакуацию пяти оборонных заводов. Застой, перестройка, развитой капитализм – все это не должно было отражаться, и не отражалось на подопечных отдела "Сказка". Говоря о подопечных во множественном числе, я имею ввиду всех, кого только может представить, в меру больное и не в меру пьяное, воображение. Кикиморы? Есть. Пятнадцать штук. Живут, под присмотром, в болотах Ленинградской области. Лешие? Не много. Четыре особи мужского (предположительно) пола, обитают в сибирских лесах, разумеется, под опекой "партнеров". Водяные? К сожалению, остался только один, адрес: озеро Байкал. Домовые? Больше сотни. Живут, в основном, в домах сотрудников "Сказки". Змеи Горынычи? Есть. В одном экземпляре. Ждет нового партнера, то есть, меня. Список можно продолжать. Вся эта веселая шайка не только живет, но и изучается самым тщательным и деликатным образом лучшими учеными страны. Работающими в нашем отделе, разумеется. Им, кстати, довольно давно удалось выяснить, что Змей, кикиморы, и прочая нечисть – бессмертны, но до определенной степени. Сами они не умирают, но физическим воздействием их убить можно, если застать врасплох, до того, как они смогут защититься "магией". "Магия", или "чары" – допустимый, хотя и ненаучный термин. Других пока не придумали. Вобщем, моя голова буквально распухла от новой информации. Однако, во множестве, предоставленных в моё распоряжение, сверхсекретных файлов, ответов, на два, главных для меня, вопроса, не было. Первый вопрос – откуда они все взялись? Второй – почему мы так долго и тщательно их охраняем? Это я и спросил у Беренца, при первой же возможности.

– Помилуйте, Лукин! – Александр Михайлович схватился за голову, – лучшие умы, десятки лет бьются над этим вопросом, и тут, вы приходите ко мне – и меня, вдруг, осеняет! Так, по-вашему?

– Я думал, вы знаете…

– Точно мы пока знаем только то, что ничего не знаем. Ну, или почти ничего. Они – много древнее нас, это факт. Кто они, на самом деле? Мы не знаем. Обладают, мягко говоря, необычными способностями, которые, принято называть "волшебством" – факт. Источник и суть этих способностей? Мы не знаем. Всегда контактировали, в той или иной степени, с коренным населением – факт. Всегда ли они вызывали суеверный страх, или существовали какие-либо другие отношения "необычных существ" с людьми? Мы не знаем. Ну а то, что Змей Горыныч и другие персонажи из списка, с которыми ты, безусловно, знаком, всегда жили в славянских землях, не переходя условные границы – факт. Это все, что я пока могу тебе сказать по этому вопросу. Остальные данные засекречены.

– Второй вопрос… – начал я.

– Не требует ответа, – перебил Беренц. – Ты достаточно умен, чтобы знать, почему мы скрываем их от людей. Практически от всех. По той же причине британская "Дикси" скрывает фей и эльфов, иранская "Алия" – джинов и девов, и так далее. Мы имеем дело с поистине самым уникальным и удивительным явлением на земле: воплощенным волшебством. О котором, к тому же, мало что знаем. Но мы знаем точно, что, попади они под плохое влияние или в плохие руки, их способности, из удивительных, станут страшными. Я уже не говорю о том хаосе, которое может вызвать простое их появление среди людей… почитай о восстании "горных духов" в Швейцарии в семьдесят седьмом: многое станет ясно.

– У меня нет доступа к этим файлам.

– Теперь есть. Иди, работай.

Через месяц, нас с Горынычем перебросили на место временной дислокации. В оренбургские степи, сроком на полгода. Пустынное место, отсутствие трасс, до ближайшего города – триста киллометров. А так же легенда о, будто бы, проведенном здесь, когда-то, ядерном взрыве, из-за которого, находиться в этом районе, крайне опасно? Легенда старательно поддерживается, дружественными нам, СМИ и, в своей благоустроенной пещере, с библиотекой и громадным запасом еды, наглая рептилия чувствует себя в полной безопасности. И даже решается на несанкционированные прогулки, чтобы позлить меня. За месяц моей подготовки мы виделись с Горынычем всего пару раз, и эти визиты длились не более десяти минут, что сильно меня удивляло. Но Беренц сказал, что это обычная практика. Все у них тут "обычная практика"… Сказочники!