"Эдгар Пенгборн. Дэви ("Постхолокостские истории" #1) " - читать интересную книгу автора

младшие мальчики испытали настоящий шок, услышав, что у тех, кто так грешит,
все синеет и через некоторое время отваливается. Двое упали в обморок, а
один выбежал за дверь, чтобы проблеваться. На эту неделю девочек отделили от
мальчиков, так что я не знаю, какую уж тайную информацию втюхивали им. Я
понял, что слишком ничтожен для того, чтобы Бог обратил на меня свое
внимание, поскольку с тех пор, как четыре года назад, в приюте, научился
дрочить, ничто у меня не посинело и оставалось там, где ему и полагалось
находиться. Отец Клэнс был большим и бледным, он выглядел так, будто у него
болел живот, а виноват в этом был кто-то другой. При взгляде на него
появлялась мысль, что Бог, прежде чем совершить такую непростительную
ошибку, как создание людей мужчинами и женщинами, мог бы сначала, из
уважения к приличиям, посоветоваться с отцом Клэнсом.
Церковь давала нам ясно понять, что все, связанное с сексом,- греховно,
отвратительно и нечисто (даже сны об этом назывались "поллюцией"), но тем не
менее заслуживает глубочайшего почтения. Там были и другие несоответствия -
неизбежные, насколько я понимаю. Церковь и послушные ей мирские
правительства, естественно, желали, чтобы население увеличивалось; ведь
столько браков было бесплодными, а примерно каждый пятый рождался мутом, так
что миру попросту грозило вымирание. Но Церковь придерживалась мнения - я не
понимаю его истоков,- что все удовольствия сомнительны, и лишь угрюмость
может быть добродетельной. Так что власти изо всех сил старались поощрять
размножение, хотя официально изыскивали другие методы. Бывало, с Бродягами
Рамли мы ставили небольшой спектакль: четыре парочки, хавающие обед вроде
аристократического, с рабами, подающими всякие блюда, ни разу не
улыбнувшись, разглагольствуют о погоде, модах и церковных делах. Все очень
серьезно, однако зрители видят и то, что происходит под столом, где свое
потрясающее представление разыгрывают пальцы, голые ляжки и гениталии...
Возможно, разум отца Клэнса мог без труда мириться с этими
несоответствиями - но не мой. Религия требует специально развитой глухоты к
противоречиям, но я чересчур греховен, чтобы научиться такому.
Конечно, в четырнадцать я понимал, что вслух надо соглашаться со всем,
чему учит Церковь. Я увидел свое первое сожжение атеиста уже после того, как
начал работать в "Быке и Железе". Это был мужчина, который, по слухам,
сказал своему сыну, что никто никогда не рождался от девственницы. Я не
вполне понимал, каким образом это делало его атеистом, но знал, что лучше не
спрашивать. В Мога сожжения всегда были частью Весеннего Фестиваля - детям
младше девяти лет можно было не присутствовать...
Со своего клена я видел рождение и рост нового дня. И неожиданно мне
подумалось: а что, если кто-то доплывет до самого края мира?
Это было уже слишком. Я шарахнулся от этой мысли. Я соскользнул с клена
и начал пробираться сквозь густые лесные заросли, где всегда царит сумрак. Я
шел медленно, чтобы не вспотеть, ибо запах разносится далеко и вполне может
заинтересовать и черного волка, и коричневого тигра. Против волка у меня был
нож - волки ненавидят сталь. Тигры безразличны к ножам - один удар лапой
вполне способен справиться и с ножом, и с его хозяином,- но они обычно
избегают гористой местности, где для них нет почти никакой добычи. Говорят,
они немного уважают стрелы, равно как дротики и огонь, хотя лично я слышал о
том, как тигр перепрыгнул огненный круг, чтобы схватить человека.
В то утро меня не слишком заботили эти древние животные. Большую
опасность представляли мои собственные мысли: предположим, я дойду до края