"Эдгар Пенгборн. Дэви ("Постхолокостские истории" #1) " - читать интересную книгу автора

притихли - и цыплята, и овцы, и даже коровы, мне кажется, дремлют, и ни
звука не доносится из загона, где стоят две ослицы Мистера Вилбрэма,
которые, возможно, любят его, если его вообще кто-то может любить... Даже
свиньи, по всей видимости, прекратили свое тревожное хрюканье. И Ники тоже
сладко заснула - вправду заснула: она не может сдержать дрожь своих черных
ресниц, когда притворяется* [Скотина! Никакого уважения к Шекспиру. Относит
свою жену к остальным домашним ЖИВ0ТНЫМ, никаких особых привилегий. Срывает
покров ее самых интимных хитростей. Скотина! Я ухожу домой. (Ник.)].
Несколько часов назад она сказала, что туман не угнетает ее, а наводит на
мысль, что за ним может скрываться что-то приятное - например, остров.
Начиная эту книгу, я намеревался описывать события в том порядке, в
котором они происходили. Но, проснувшись этим утром в туманной тишине, я
принялся за размышления о различных типах времени. Моя история принадлежит к
четырем или пяти из них.
Собственно, то же самое происходит с любыми историями, но, кажется,
литературный обычай требует, чтобы главенствовал один из типов времени, а
другие подавлялись или принимались за данность. Я мог бы поступить подобным
образом, и вы можете оказаться чересчур упрямыми или слишком занятыми своим
младенцем, чтобы ощутить нехватку других времен, но я-то сразу почувствую...
После моего четырнадцатилетия я прямо-таки попал в поток событий.
Называйте это основной линией рассказа, если угодно... Кстати, я вскоре
заставлю течь этот поток быстрее, поскольку мне не хватит терпения на книгу
размером в семь или восемь миллионов слов. Кроме того, если вы существуете,
а я своей книгой наступил вам на мозоль, вы всегда сможете ускользнуть от
рассказа, заявив, что вас нет.
Это история о том, как я живу (преследуемый сносками) на корабле,
который плывет к вам... если только путешествие уже не окончено: я был на
палубе и не обнаружил ни намека на ветер - парус безжизненно висит, а топляк
покоится на гладкой поверхности воды лишь чуточку ближе к кораблю, чем час
назад... Вряд ли вы сможете читать основную линию, не зная ничего об этой,
побочной. Все, что бы я ни написал, окрашено жизнью на "Утренней Звезде" -
китом, промелькнувшим no-узости неделю назад, или чайкой, которая летела за
нами, пока с комической внезапностью не обнаружила, что никого из сородичей
вокруг нет, развернулась и поспешила к западу, - да и вообще, я бы не стал
начинать эту главу здесь и сейчас, именно так, не оброни моя Ники прошлой
ночью небрежное замечание насчет разных видов бури. Она вовсе не думала о
моей книге, а просто бездельничала вместе со мной после любовного урагана,
когда она была весела и восхитительно дика (во многих аспектах) - царапала
острыми ноготками кожу на моей груди; сидя на мне верхом, с искрящимися
глазами, издавала ангельско-дьявольские стоны; извивалась, смеялась,
плакала, гордая своей любовью и своими бедрами, и танцующими смуглыми
грудями; сильная, пряная и нежная... А потом, притихшая, лениво обнимая меня
смуглой рукой, она сказала, что ни одна буря не похожа на другие, и ничто не
похоже - ни дождь и ветер, ни война, ни открытое море, ни любовь... Эта
книга - часть моей жизни, и для меня это значит, что сонные слова Ники дали
толчок моим мыслям, вылившимся в пятую главу на этом месте и в это время...
Третий же вид времени... Ну, я просто обязан упомянуть кое-что из
истории, поскольку, если вы существуете, вы можете лишь догадываться о том,
что случилось в моей части мира с той поры, которую мы называем Годами
Хаоса. Я думаю, у вас был похожий период - я догадываюсь об этом. Ваши