"Даниэль Пеннак. Христиане и мавры ("Малоссен" #5)" - читать интересную книгу автора

Тереза уже родилась в седле своего словесного конька. Она колола
разрядами наэлектризованных емких и хорошо составленных фраз, в которых
словам редко удавалось выскользнуть из точно определенного значения.
- Точно, охранять.
Думается, не нужно уточнять, что нашего постояльца "хранили" как зеницу
ока. Хадуш стоял над ним как спрут. У его "правых рук" руки были длинные.
Длинный Мо и Симон-Араб управляли целой армией подручных, у которых, в свою
очередь, подначальным не было числа... Приблизиться к нашей лавочке хотя бы
на восемьсот метров, не будучи обнаруженным и распознанным, явилось бы
настоящим подвигом. Громила с оторванным ухом имел возможность сам в этом
убедиться. Он возомнил, что, натянув на глаза свою шапочку и состроив
постную физиономию, сможет беспрепятственно нанести визит вежливости
бельвильцам, однако свалил отсюда раньше, чем рассчитывал, счастливый уже
тем, что не оставил здесь и второе ухо.
- Ну что, убедился? - спросил меня Хадуш.
Бельвиль сомкнулся вокруг нас. Наши ангелы-хранители расправили крылья.
Племени ничего не угрожало. На ближайшее будущее можно было на полном
основании считать себя бессмертным. Даже дождик ходил вокруг да около, не
решаясь нас промочить.
Что до нашего умирающего, то он променял больницу на крепость, где
каждый прилагал все усилия, способствуя его воскрешению.
- А если конкретно, что с ним такое?
Лауна пустилась живописать анатомическую трагедию перед амфитеатром,
заполненным до отказа. Присутствовали, естественно, племя Малоссенов в
полном составе, а также Бен Тайебы - старый Амар с Ясминой, потом Хадуш, Мо
и Симон в окружении всего командного состава. Действо разворачивалось
наверху, в моей комнате, где возлежал наш мученик, утопая в парах эфира.
(Мама же оставалась в постели, оплакивая смерть неродившегося.)
Лауна вещала, ослепляя публику белым халатом. В атмосфере витал дух
асептики и профессорства.
- Никаких повреждений, угрожающих летальным исходом, но вследствие
обезвоживания и истощения организма жизнь его буквально висит на волоске.
Хадуш последовательно переводил для простых смертных:
- Другими словами, не смертельно. Только сейчас он, бедняга, загибается
от жажды и голода. А что еще?
Лауна перебирала четки перенесенных утрат:
- Вырванные ногти, выбитые зубы, ожоги различной степени тяжести.
- Вы подумайте, они его что твоего цыпленка обрабатывали, - вставил
Амар. - Посмотрите, какая у него кожа на груди...
- Паяльная лампа, - определил Симон. - Торопились, наверное. Это все
равно что красить валиком...
Познания Хадуша в области ожогов уточнили поставленный диагноз.
- Маленькие круглые пятнышки, вот здесь, на руках, это следы от
сигарет, знаете, тех, светлых, у которых горящий кончик заостренный. А вот
углубления на подошвах ног - это от сигары. Приятель удостоился чести давать
интервью самому шефу. Сигара-то - ого-го! Двойная корона! Неосторожно, ему
не следовало оставлять следов. Длинный Мо высказал свою гипотезу:
- Да плевали они на следы. Они же хотели развязать ему язык, а потом
кокнуть, и все дела.
- Следы на трупе - это уже улики, - заметил Хадуш.