"Даниэль Пеннак. Плоды страсти ("Малоссен" #6) " - читать интересную книгу автора

- Скорее влечение и доверие, да, доверие.
- Доверие, основанное на чем, бог ты мой?!
- На влечении. - При этом она шаловливо улыбалась. - Вспомни времена,
когда ты встретил Жюли, Бен... как она тибрила пуловеры в магазинах. (По
крайней мере тогда, когда я работал в Магазине с Тео, это было правдой.) И
как же ты отреагировал? Ты, кто всегда строго-настрого запрещал нам
прикасаться к чужому... На чем основывалось твое доверие, можешь сказать? На
объемах бедер, талии и бюста, братик. И потом, помнишь, я ведь тоже не сразу
приняла ее?
Как мне не помнить о первых словах Терезы, когда Жюли появилась в нашем
доме: "Как вы можете с таким огромным бюстом спать на животе?"
- Я тогда ошиблась, Бенжамен, так не повторяй же моей ошибки теперь,
когда я решила связать свою судьбу с Мари-Кольбером.
(Мари-Кольбер... Никогда не свыкнусь с мыслью, что он - муж Терезы.)
Долгие беседы продолжались. После ужина мы с Терезой выходили из дому,
спускались по бульвару Бельвиль, проходили мимо "Зебры", кинотеатра,
выставленного с недавних пор на продажу, но пока все еще не проданного, -
видите ли, его считают святым местом, хотя, скорее всего, скоро он уйдет за
бесценок, так как в том-то и дело, что ничего святого на свете нет: ни в
этой старой киношке, ни в этой высокой костлявой девице, шагающей рядом со
мной, девице, которую по-свойски приветствуют прохожие и которой в настоящее
время манипулирует негодяй с дворянской частицей "де", затаив уж не знаю
какие черные замыслы...
- Бенжамен, будь осторожен, я знаю, о чем ты думаешь...
Короткий смешок.
- Не забывай, что я еще девственница и пока могу угадывать мысли.
Затем мы выходили на улицу Орильон, где обычно Жереми и Малыш с
дружками играли в баскетбол на огороженной высокой металлической сеткой
площадке, ставшей прообразом нашего Бронкса; иногда поднимались по улице
Рампонно к новым кварталам, которые из-за своей заумной архитектуры казались
мертворожденными на фоне старого Бельвиля, шумного, горластого, где
достопочтенные матроны-еврейки, сидя перед своими домами на стульях, по
которым растекались их пышные задницы, приветствовали Терезу, благодарили ее
за то, что она устроила "это", приглашали нас на чаепитие, давали на
прощанье сосновые семечки и мяту: "Давай-давай, девочка, не вздумай
отказываться, клянусь своей матерью, это подарок от чистого сердца!", а
иногда мы взбирались по улице Бельвиль до станции метро "Пиренеи", совершая
долгий переход через наш Китай, где вновь на Терезу обрушивалось чувство
глубокой благодарности, пирожки с креветками, бутылочки с нуок-мамом*, -
"Йао бюйао фан, Тереза? (Хочешь риса, Тереза?) Дя! Дя! Бели-бели, мне будет
оцень плиятно!" - у турок мы разживались лепешками по-турецки и бутылкой
раки** в придачу; мы прогуливались с большой хозяйственной сумкой, складывая
в нее подарки. Тереза ни от чего не отказывалась, именно в такой форме она
обычно и получала гонорары за услуги, оказываемые жителям нашего района, ну,
вроде как в былые времена кюре принимал от прихожан курочек за отпущение
грехов...
______________
* Нуок-мам - вьетнамская приправа, изготовленная на основе вымоченной
в рассоле рыбы.
** Раки - турецкая водка, изготовленная из винограда или слив и