"Даниэль Пеннак. Маленькая торговка прозой ("Малоссен" #3) " - читать интересную книгу автора

Припаянный к спинке кресла - голова ушла в плечи, - вряд ли я мог
подтвердить, что это и в самом деле был я. И все продолжал лихорадочно
вспоминать, где я мог вычитать эту фразу: "Смерть - процесс прямолинейный",
на английском, на французском, в переводе...
Тут он решил выровнять нас в росте: одним толчком отрывает меня вместе
с креслом от пола и ставит перед собой, прямо на стол. И даже в этом
положении он все еще возвышался на целую голову, не меньше. Из-под густых
сердитых бровей меня сверлили его кровожадные глазки, роясь в моем сознании,
словно он там ключи искал.
- Вас это забавляет, издеваться над людьми?
У него был до странности тонкий голосок с надрывом, который ему самому,
вероятно, казался устрашающим.
- Да?
И я, там, наверху, на своем троне, не в состоянии думать ни о чем,
кроме этой дурацкой фразы. Ни изящества... Вообще ерунда. Какой-нибудь
француз решил продемонстрировать свое владение английским в американском
варианте. Да где же я ее прочитал?
- И вы, значит, не боитесь, что кто-нибудь явится свернуть вам башку?
Руки его, сжимающие подлокотники, дрожали. Эта дрожь передавала
глубокую вибрацию всего тела - нечто вроде раскатов грома, возвещающих о
землетрясении.
Одного телефонного звонка оказалось достаточно, чтобы разразилось
стихийное бедствие. Зазвонил телефон. Приятные плавные переливы современных
телефонов - с запоминающим устройством, с программным обеспечением, с
определителем номера - на любой вкус.
Аппарат разлетелся под кулаком громилы.
- Да заткнись ты!
Я вдруг представил свою начальницу, Королеву Забо, там, на другом конце
провода, по пояс вбитую в землю этим мощным ударом.
После чего гигант завладел моей прекрасной замдиректорской лампой и,
сломав о колено ее ножку редкого экзотического дерева, заявил:
- Вам и в голову не приходило, что явится такой вот, вроде меня, и
разнесет здесь все на куски?
Вероятно, один из тех бешеных, у которых действие всегда опережает
слова. Не успел я и рта раскрыть, как ножка от лампы, обретя свое природное
назначение дубины, уже обрушилась на компьютер, экран которого разлетелся
тусклыми осколками. Еще один провал в памяти человечества. Не
удовлетворившись этим, мой великан принялся молотить по консоли, пока воздух
не наполнился символами первичного хаоса, предшествовавшего мировому порядку
вещей.
Бог мой, позволь я ему, мы точно оказались бы отброшенными в
доисторические времена.
Я его больше не интересовал. Он опрокинул стол Макон, секретарши; ящик,
набитый скрепками, печатями и лаками для ногтей, от его пинка разлетелся
вдребезги, попав в простенок между двумя окнами. Затем, вооружившись
напольной пепельницей, грациозно покачивавшейся на своей свинцовой полусфере
уже не один десяток лет, он методично разделал книжный шкаф напротив. Далее
взялся за книги. Кусок свинца творил опустошительные разрушения. Этот
дикарь, вероятно, инстинктивно тянулся к примитивным орудиям. С каждым
ударом он испускал какой-то ребячий визг, один из тех воплей бессилия,