"Даниэль Пеннак. Маленькая торговка прозой ("Малоссен" #3) " - читать интересную книгу автора

газет, ни радио, ни какого другого вестника времени. У нас даже свое
собственное телевидение.
И далее, с совершенно ангельской улыбкой:
- В общем, единственное проявление внешнего мира, которое допускают мои
подопечные, это присутствие Клары.
Ну да... это-то как раз меня больше всего и тревожит. Эти вдохновенные
узники приняли мою Клару с ее непременным фотоаппаратом, который она немедля
поставила на службу их иконографии. Она фотографировала их за работой,
фотографировала стены, двери, замки, корзину, полную черновиков, два
профиля - над планом будущих камер, их собственную телестудию, рояль,
лоснящийся как тюлень под солнцем, на центральном дворе, задумчивый лоб,
отражающийся на экране компьютера, руку скульптора в момент, когда долото
вот-вот упадет на резец; потом - проявка, и эти узники увидели, как они
оживают на снимках Клары, сохнущих на нитках по всей длине бесконечных
коридоров. Они открыли для себя стремительное движение жизненного потока, в
котором каждый жест наполнен особым смыслом, схваченный и запечатленный
объективом Клары. Они вдруг обрели свою внешнюю сторону. Благодаря Кларе их
взгляд обращен теперь не только в себя, но и на себя. Они любят Клару!


***

Итак, я, Бенжамен Малоссен, старший брат, тщетно ищущий сна, сидя на
стуле среди моих головой-за-них-отвечаешь, я торжественно задаю вопрос:
разве это жизнь для Клары? Разве девочка, отдавшая свое детство на
воспитание отпрысков матери, не заслуживает лучшего в будущем, чем
отправиться нянчить обреченные души к архангелу с небесно-голубыми глазами?

5

- Пора, Бенжамен.
Подвенечное платье уже на Кларе. Ангелы - белые, теперь я это точно
знаю, непорочно-чистые в крепкой пене взбитых сливок. Каскады белоснежной
фаты стремительно сбегают вниз, обволакивая их с макушки до пят воздушным
облаком. Ангелы - это существа из воздуха и пены, у них нет рук, нет ног,
одна неясная улыбка, утопающая в белом. И все разбегаются, чтобы не
наступить на это облако, а то ангелы останутся голыми.
- Бенжамен, пора...
Семейство в сборе, все бесшумно обступили меня. Клара протягивает мне
чашку кофе. Допустим. Верхом на своем стуле, как те предатели прошлых
времен, которых расстреливали лицом к стене, я пью свой кофе. Общее
молчание. Прерванное появлением Хадуша. Разодет, как уличный принц, костюм
отлично сидит, будто на него шили, вытянутая физиономия, как у гостя на
поминках: он уже оставил свой траурный венок в прихожей. Все это меня
немного раззадорило.
- А, Хадуш, братишка, ну, как, получше?
Он смотрит на меня, качая головой, в приветственном оскале - обещание
отыграться.
- Что это ты не идешь одеваться, Бен, или ты хочешь, чтобы счастье
опоздало?