"Даниэль Пеннак. Маленькая торговка прозой ("Малоссен" #3) " - читать интересную книгу автора

непомерно большой для ее щуплого тельца, и повторила, как если бы речь шла о
личном оскорблении: ""Сжальтесь! - икнул он, пятясь задом"... Да почему же
не: "Здравствуйте, - вошел он" или "Пока, - бросил он, выходя"?" и далее на
добрых десять минут она погрузилась в бесконечные импровизации: ей-то,
признаться, таланта было не занимать...
______________
* Универсальный магазин в центре Парижа.

В результате отправили рукопись не читая; я сам лично подписал отказ, а
парень чуть не умер от горя у меня на руках, предварительно превратив мой
кабинет в дикую пустыню.
- Вы ведь ее даже не читали, признайтесь? Я перевернул обратной
стороной страницы тридцать шесть, сто двадцать три и двести сорок семь, они
так и остались перевернутыми.
Классический прием... И как это мы, стреляные воробьи, еще попадаемся
на эту уловку! Что сказать, Бенжамен? Что ответить этому чудаку? Что он зря
тратит силы на этот бездарный инфантилизм? Давно ли ты уверовал в зрелость,
Бенжамен? Черт! Да ни во что я не верю, знаю только, что пишущая машинка -
гроб для детской непосредственности, а чистые листы - саван для всякого рода
глупости и, наконец, что не родился еще тот человек, который продаст эту
писанину Королеве Забо. Она - настоящий сканер для рукописей; только одна
вещь может по-настоящему ее достать: пренебрежение имперфектом в
сослагательном наклонении.
Ну, так что же ты собираешься ему предложить, этому верзиле, - заняться
акварелью? Оригинально - он разнесет в прах остатки здания... Ему уже
натикало пятьдесят, из которых, по крайней мере, последние лет тридцать он
полностью отдает себя литературе, такие способны на все, когда попробуешь
подрезать им крылья!
Итак, я принял единственно возможное решение. Я сказал ему:
- Пойдемте.
И спрыгнул с кресла прямо на пол. Порывшись в разгромленном столе
Макон, я нашел нужную мне связку ключей. Далее - проследовал в
противоположный конец комнаты. Он не спускал с меня глаз, словно я был
единственный оставшийся в живых после сирийско-израильского конфликта. Я
опустился на колени перед ящиком-картотекой, металлический щит которого
поддался при первом повороте ключа. Он был плотно набит рукописями. Я взял
первую, что попалась мне под руку:
- Возьмите это.
Название гласило: "Не разбирая пути", подписано: Бенжамен Малоссен.
- Это ваше? - спросил он, когда я закрыл шкаф.
- Да, все остальные - тоже.
Я отправился возложить связку ключей на Маконовы руины, точно туда, где
я их взял. Он больше не смотрел на меня.
Он растерянно разглядывал рукопись.
- Не понимаю.
- И тем не менее это просто, - сказал я, - мне возвращали все эти
романы, и гораздо чаще, чем вам вашу рукопись. Я вам предлагаю этот, один из
последних. Может быть, вы мне скажете, что там не так. Мне самому нравится.
Он смотрел на меня так, как будто эта небольшая перестановка мебели
повлияла на мои умственные способности.