"Павел Пепперштейн. Бублик" - читать интересную книгу автора

себя чуть ли не единственным преступником среди людей рассеянных, милых и
дряхлых.
В полутемной палатке, лежа на собачьем матрасике с кисточками и ржавыми
бубенцами, зажимая рукой место укола (мне только что сделали инъекцию опия),
я услышал легенду о хиппи по кличке Пытарь. Я не поверил этой сказке о
хиппи-садисте, слишком уж она была дикой. Склонность к жестокостям как-то не
вязалась с идеологией "flower power" и "детей любви". Но через несколько
дней к костру, у которого воскурялась "трубка мира", подсел изможденный
парень в сером пончо. Запястья у него были неряшливо перебинтованы, как
будто он недавно пытался покончить с собой (обычная вещь в той среде). За
спутанными грязными волосами не видно было лица. Трубку передавали по кругу.
Он сделал глубокую затяжку и тихо назвал мое имя. Мы встали и отошли в
сторону для разговора. Инстинктивно я опустил руку за верным ножом, но его
не было на месте. Пытарь предложил мне сесть в автомобиль, который стоял в
тени.
Меня привезли в место, оборудованное для издевательств над телом. Один
из принцев уже ждал нас там. В тазу он мыл какие-то инструменты...
Четкий голос рассказчика пресекся, но на слух это больше напоминало
техническую помеху, нежели проявление эмоций. Тут же он продолжил рассказ:
- Я испугался боли и признался во всем. Наговорил на себя лишнего,
просил дать мне яд. Но главного я им не сказал. Впрочем, меня, кажется,
никто не слушал. Пытарь достал из-под пончо маленькую черную глиняную трубку
и мешочек с курительной смесью. Неторопливо наполнил чашечку трубки: смесь
состояла из мелких грибков и трав. Закурили.
Не помню, был ли я связан. Пытарь несколько раз подносил трубку к моему
рту и держал до тех пор, пока я не втягивал в себя достаточно дыма. Затем он
снова наполнял трубку и раскуривал.
По глупости, желая разжалобить, я сказал принцу, что всегда хотел
предложить руку и сердце его сестре.
Наверное, и принц, и нищий могли бы открыть мне новый мир - мир боли и
смерти. Этого не произошло. Я не почувствовал никакой боли. Я также не умер.
Сначала я подумал, что слишком пропитан наркотиками, чтобы умереть или
ощутить боль. Потом я сообразил, что, должно быть, я никогда не был
человеком.
Пытарь отрубил мне кисть правой руки, затем он извлек из меня сердце -
все эти вещи он передал принцу. Тот уехал. Мы остались вдвоем - я и старый
хиппи.
Пытарь обрубил мне обе руки по плечо, затем обрубил ноги и разбросал их
по полу. Места срезов были белые, плотные и гладкие, как у спиленных
древесных стволов. Оказалось, внутри я состою из однородной массы,
напоминающей сыр или древесину. Я узнал, что никогда не был соткан из того
сложно упорядоченного переплетения изнанок, которое принято называть "плотью
и кровью". Почему же тогда меня обуревали такие страсти, почему я с такой
жадностью вонзал зубы в мясо, пил вино, вдыхал холодный воздух, ласкал
женщин и обрушивал на их тела посвистывающие удары плеток? И зачем нужно
было мое странное сердце, если оно не разгоняло кровь, не имело никаких
физиологических функций, ни к чему не подсоединялось?
Пытарь работал молча, как скульптор. Он устранил весь центр моего тела,
проделав во мне дыру Теперь я представлял из себя нечто вроде рамы в стиле
рококо, увенчанной украшением в виде головы. Я так и не испытал никаких