"Павел Пепперштейн. Кекс" - читать интересную книгу автора

Художник, более других русских живописцев когда-либо избалованный
славой, живший весело и богато в Италии и России, капризный академик и сын
академика, написавший "Гибель Помпеи" и пышнотелую "Итальянку", - таким был
однофамилец одного из наших героев. Однофамилец другого был крепостным и всю
свою жизнь писал господских лошадей. В этих небольших, аккуратных "конских
портретах", в освещенных солнцем дворах и простых грумах, придерживающих
коней под уздцы, во всем этом теперь не чувствуется даже унижения: только
лишь тщательность и хитроватый покой чьих-то прищуренных глаз.
Наконец настало долгожданное утро - Утро Первого Снега. Все было
готово. Гордый Кекс возвышался посреди зоны - усилиями многих рук сходство
этой искусственной горы с кексом было доведено до совершенства. И теперь
первый снег закончил эту работу - он присыпал "сахарной пудрой" верхушку
Кекса и его ребристые, слегка вогнутые стенки. Последний штрих. Сладкое,
младенческое прикосновение самих небес.
- Припудрило, припудрило... - радостно шептались зэки.
Еще до рассвета все вышли из бараков и построились в два ряда,
образовав просторное квадратное оцепление вокруг Кекса и ДСЦ-1.
"Приближенные" Царя - старший прораб Степаныч, блатной авторитет Чижов,
опытные воры Хлыч и Сизый, все в парадных, подшитых "шмутках", с пестрыми
повязками на рукавах ватников - покрикивали на зэков, ровняя ряды. Взгляды
всех были прикованы к дощатой двери ДСЦ-1. Наконец дверь эта распахнулась и
оттуда показался Пухти-Тухти. Он протискивался с трудом, согнувшись почти
вдвое, - он и сам по себе был слишком огромен, а тут еще на нем было одето
что-то невообразимое. Он был спереди наг и бос, только чресла прикрывал
изжеванный кухонный передник - красный, в белый горошек. Однако с затылка, с
макушки, со спины свисали торчащие во все стороны длинные черные резиновые
трубки. По всей видимости, он изображал ежа - или ежиху - ту самую, с
детской картинки.
Пухти-Тухти сделал несколько неуверенных шагов и остановился. Черные
трубки волочились за ним по свежему пушистому снежку. Трубки, над
изготовлением которых немало потрудились Сверчков и Брюллов.

Я гнал стада к зеленым перевалам,
Чтобы набрали тук до холодов,
Но их снесло грохочущим обвалом;
И я пью чай один среди Сухих Цветов...

прошептал, глядя на Царя, Сверчков. - Так лучше звучит по-русски,
Сергей Иванович. Я позволил себе доработать ваш перевод...
Никто его не слышал. Пухти-Тухти стоял неподвижно и величественно,
приложив руку к глазам и глядя из-под ладони на вершину Кекса. Рассвет в
степи бывает резким. Вдруг оранжево-красный первый луч упал на вершину
искусственной горы, сделав снежок розоватым, как марципан. В этот момент
что-то посыпалось, и в "кексе", на самом верху, открылась маленькая дверца.
Оттуда выглянул улыбающийся Улан и помахал своему царственному брату длинной
мускулистой рукой.
Вскоре всех обитателей "особой зоны" досрочно освободили.