"Артуро Перес-Реверте. Тайный меридиан" - читать интересную книгу автора

- Читаю. - Кой потрогал свой нос. - Кое-что читаю. Но только про море.
- Есть и другие интересные книги.
- Возможно. Но мне интересно только про море.
Женщина снова посмотрела на него, а он пожал плечами и слегка
покачался из стороны в сторону.
Только теперь ему пришло в голову, что ни слова не было сказано ни про
типа с седой косицей, ни про то, что она там делала. Даже имени ее он не
узнал.


***

Через три дня в пансионе "Ла Маритима", в своем номере, лежа на спине,
Кой созерцал мокрое пятно на потолке. "Kind of Blue". В наушниках его
плеера после "So What", где контрабас тихо замирает, вступил корнет Майлса
Дэвиса со своим знаменитым соло на двух нотах - вторая на октаву ниже
первой, и Кой, словно замерший в невесомости, ждал освободительного
разрешения темы, единственного вступления ударных, долгой реверберации
тарелок и барабанной дроби, устилающей путь медленной, неотвратимой и
поразительной меди корнета.
Кой считал себя музыкально безграмотным, но любил джаз - за дерзость и
изобретательность. Он пристрастился к джазу, когда ходил третьим помощником
на "Федаллахе", сухогрузе пароходства "Зоелайн", где первым помощником был
галисиец по имени Ньейра, который взял с собой пять пленок смитсоновской
коллекции классического джаза. Это были записи от Скотта Джоплина и Бикса
Бидербеке до Телониуса Монка и Орнетт Коулман, а также Армстронга,
Эллингтона, Арта Татума, Билли Холлидея, Чарли Паркера и других. Много
ночных часов провел Кой под звездами с чашкой кофе в руке и с джазом,
опираясь на поручень и глядя в открытое море.
Стармех, родом из Бильбао, по имени Горостиола, но более известный как
Торпедист Тукуман, тоже любил эту музыку, и все трое дружили с джазом и
друг с другом шесть лет, проходя одним и тем же квадрантом, а потом все
вместе перешли на "Тештиго", судно-близнец той же компании "Зоелайн" и с
тем же легким грузом, фруктами и зерном, ходили между Испанией, Карибами,
Северной Европой и югом Соединенных Штатов. Это было самое счастливое время
в его жизни.
Сквозь музыку в наушниках пробивались звуки радио, доносившиеся из
патио, где всегда сушилось белье и где допоздна занималась дочка хозяйки
пансиона. Она была девушкой угрюмой и совсем не обаятельной, Кой улыбался
ей из вежливости, не получая в ответ ни улыбки, ни взгляда. Когда-то - в
1844 году, как утверждала табличка на двери, выходившей на улицу
Арк-дель-Театре, - здесь размещались бани, теперь это был дешевый пансион
для моряков. Он располагался между старым портом и китайским кварталом, и,
разумеете", мамаша, грубоватая дама с выкрашенными в красный цвет волосами,
предупреждала дочку с самых юных лет о той опасности, которую представляли
для нежного создания постоянные их клиенты, люди неотесанные и
бессовестные, коллекционировавшие женщин в каждом порту и сходившие на
берег только ради спиртного, наркотиков и более или менее невинных девиц.
Из окна, перекрывая джаз в наушниках, доносился голос Ноэля Сото,
который пел "Ночь самбы в испанском порту", и Кой прибавил громкость. Он