"Артуро Перес-Реверте. Тайный меридиан" - читать интересную книгу автора

был в одних трусах, на животе у него лежала раскрытая, обложкой кверху,
книга "Капитан войны и моря" Патрика О'Брайена. Но мысли его находились
очень далеко от морских странствий капитана Обри и доктора Мэтьюрина. Пятно
на потолке напоминало контурную карту какого-то берега, с мысами и бухтами,
и Кой мысленно прокладывал курс между двумя точками, сильнее всего
выступавшими в желтоватом море потолка. И, естественно, думал о ней.
Когда они вышли из "Боадас", шел дождь. Мелкий, хотя довольно
противный, дождь, словно лак, покрыл мостовые и тротуары, в которых
отражались отблески огней, и прочерчивал пунктирные линии в снопах света
проезжавших автомобилей.
Она, видимо, не боялась, что ее замшевый жакет намокнет, и они шли
вниз по аллее, проходившей посередине улицы, между газетными и цветочными
киосками, которые уже начинали закрываться. Клоун-мим, стоически
выдерживавший изморось, пробивавшую борозды в густом слое белой пудры, и
такой печальный, что повергал в тоску прохожих на двадцать метров вокруг
себя, посмотрел на них, когда спутница Коя наклонилась, чтобы положить
монетку в стоявший перед мимом цилиндр. Она шла так же, как прежде - чуть
впереди и поглядывая на тротуар слева от себя, словно предоставляя Кою
выбор - идти ли рядом с ней или тихо скрыться. Он украдкой поглядывал на ее
профиль между двумя прядями волос, колыхавшихся при ходьбе; и ее
темно-синие глаза иногда посматривали на него, будто за взглядом должно
было последовать раздумье или улыбка.
В "Шиллинге" народу было немного. Он снова взял голубой джин с
тоником, она решила пить только тоник. Официантка Эва, из Бразилии, подала
бокалы, разглядывая ее с вызовом, а потом, приподняв бровь, пристально
уставилась на Коя, постукивая при этом по стойке длинными ногтями, теми
самыми ногтями, покрытыми зеленым лаком, которые три ночи назад совершенно
сознательно вонзила в его голую спину. Но Кой только провел рукой по
влажным волосам и продолжал улыбаться своей неизменной, тихой и очень
спокойной улыбкой, так что официантка в конце концов только прошептала
"ублюдок" и тоже улыбнулась, и даже не взяла денег за джин. Потом Кой со
своей спутницей сели за столик перед большим зеркалом, в котором отражались
бутылки, расставленные на противоположной стене.
Их разговор по-прежнему перемежался долгими паузами. Она была
неразговорчива и к этому времени рассказала только, что работает в музее, и
лишь минут через пять он понял, что она имела в виду Морской музей в
Мадриде. Он пришел к выводу, что она изучала историю, а кто-то, возможно ее
отец, был кадровым военным. Кой не знал, связано ли это как-то с ее обликом
хорошо воспитанной девушки. Разглядел он и ее сдержанную твердость, и
внутреннюю, тайную, уверенность, которая его пугала.
Лишь гораздо позже, когда они уже шли под аркадами площади Реаль, до
Коя дошло, что тип с седой косицей так и не возник в их разговоре. Она
сказала только, что атлас Уррутии действительно очень ценная вещь, хотя и
не уникальная, но Кою так и не стало ясно, приобрела она его для музея или
для себя. Да, интересный атлас, уклончиво сказала она, когда он намекнул на
сцену между нею и мужчиной с хвостиком, что произошла на улице
Консел-де-Сент, да-да, в приобретении таких вещей всегда кто-то
заинтересован. Коллекционеры, добавила она, помолчав. Всякие такие люди.
Потом слегка наклонила голову и спросила, как ему живется в Барселоне, и
было совершенно ясно, что она хочет сменить тему. Кой рассказал о пансионе