"Артуро Перес-Реверте. Дело чести" - читать интересную книгу автора

раз хорошо - то, что почти никогда не понимаешь его важности. Так что не
подумайте, что забили колокола или музыка заиграла, как это бывает в кино.
Я увидел пару огромных темных глаз, смотревших на меня из-за приоткрытой
двери, и чудесное личико - просто как у юного ангелочка, - которое не
вязалось со всем этим бордельным антуражем так же, как не вязались бы с
образом Христа винтовка и пара пистолетов. Эта девочка - не шлюха и никогда
не будет шлюхой, подумал я, продолжая идти к бару.
А потом обернулся - еще раз на нее взглянуть - и увидел, что она
по-прежнему стоит на том же месте, за приоткрытой дверью.
- Привет, - сказал я, останавливаясь.
- Привет.
- Что ты тут делаешь?
- Я сестра Нати.
Ни черта себе. Сестра Нати. Пару секунд я стоял, разглядывая ее с
головы до ног, а сам, наверное, то краснел, то бледнел. На ней было легкое
коротенькое платьице, черное в мелкий цветочек, на груди не хватало двух
последних пуговиц.
Темные волосы, смуглая кожа. Нежное пятнадцатилетнее чудо - как те,
что видишь по телевизору в рекламах прокладок, которые совсем не мешают, не
сбиваются и не протекают. Одним словом, как мы говорили в Эль-Пуэрто,
конфетка. Или, еще лучше, мармеладка.
- Как тебя зовут?
Она разглядывала мои татуировки.
- Маноло, - ответил я.
- А меня - Мария.
Мария. Черт побери... Давай-ка, Маноло, давай, браток, уноси ноги
отсюда, да поскорее, сказал я себе.
- Чем ты занимаешься? - спросила она.
- Грузовик вожу, - сказал я, чтобы сказать хоть что-нибудь.
- А куда ездишь?
- На юг. В Фару.., это в Португалии. К морю.
Мое тюремное чутье, которое никогда не подводит, подсказывало, что
пора сматываться. И, словно в подтверждение этого, в другом конце коридора
появился Окорок.
Эдакий шкаф размером два на два метра. Днем он работал шофером в
похоронном бюро "До встречи", а вечерами - вышибалой в заведении
португальца Алмейды, куда приезжал на своем катафалке: вдруг кто-нибудь
невзначай возьмет да и откинется. Здоровенная, жирная, прыщавая скотина -
таков был Окорок.
- Что ты тут делаешь?
- Как раз ухожу, браток. Как раз ухожу.
Когда я снова взглянул на дверь, девочки уже не было. Так что я сказал
Окороку "пока" - он в ответ буркнул что-то неразборчивое, - выпил в баре
стакан пива "Крускампо" и чашечку кофе, шлепнул по заднице польку, заскочил
в сортир отлить и вернулся к грузовику. Фары встречных машин били мне в
лицо, и в их свете передо мной опять и опять возникал образ той девочки.
Было уже добрых одиннадцать вечера, когда мне удалось выбросить ее из
головы. С кассеты в магнитофоне "Лос Чунгитос" распевали "Стальные кулаки":

Днем мне не жизнь,