"Артуро Перес-Реверте. Испанская ярость" - читать интересную книгу автора

испанцами: эти вымазанные кровью, грязью, илом, пропахшие пороховым дымом
смуглые чужаки, хоть ростом и уступали фламандцам, были густоусы,
крепконоги, одеты в железо и кожу. Мушкет на плече, шпага в руке.
Никогда не забуду, с какой ненавистью и страхом тогда и потом, здесь и
повсюду люди глядели на пропыленных ощетиненных сталью оборванцев, которые
входили в их города, маршировали мимо их домов и, когда молчали, то казались
еще опасней, чем когда горланили, и нищета не помехой была их гордыне, ибо,
как писал Бартоломе Торрес Наарро:
Мы одолеем злого ворога,
Запомни крепко: на войне
Солдата руки стоят дорого,
А деньги - вовсе не в цене.
Мы были козырной картой его католического величества - доблестной
королевской пехотой. Все пошли на войну добровольно, кто за славой, кто за
деньгами; были среди нас люди порядочные, были - и в немалом количестве -
отъявленный сброд, отребье, подонки, жаждавшие грабежа и добычи и
соблюдавшие железную дисциплину исключительно в бою, под огнем неприятеля.
Бестрепетные и грозные даже в час поражения, испанцы два столетия кряду
поставляли лучших в Европе солдат, являя собой могучую и безотказную военную
машину, не знавшую себе равных на полях сражений. Впрочем, к тому времени, о
котором я толкую: когда завершилась эпоха великих сражений, когда все шире
стала распространяться артиллерия, когда боевые действия во Фландрии
свелись, главным образом, к долгим осадам, к подведению мин и сидению в
траншеях, - пехота наша уже отчасти утратила свойства того великолепного
воинства, которое явно имел в виду - и держал в уме - Филипп Второй, сочиняя
свое знаменитое письмо послу испанского двора при Святом Престоле:

***

Я не желаю быть и не буду властелином еретиков. И если вопреки моему
желанию не удастся уладить дело миром, то я преисполнен решимости взяться за
оружие и не остановлюсь ни перед опасностью, грозящей мне, ни перед
разорением держав, враждебных Испании, равно как и союзных им, ибо нет таких
препон, которые не одолел бы, проходя свое поприще, христианский и
богобоязненный государь.

***

Так оно все, черт возьми, и было. После долгих десятилетий грызни едва
ли не со всем светом, грызни, ничего путного нам не принесшей, оставалось
Испании только посылать свои полки умирать на поля сражений, подобные
Рокруа, где, оберегая за неимением лучшего былую славу, гибли мы угрюмо,
"возводя башни и стены из собственных тел", как с восхищением писал француз
Боссюэ <Жак Бенинь Боссюэ (16271704) - французский проповедник, употребивший
этот образ в своем "Надгробном слове принцу Конде".>. И до самого конца с
нами драться было - что с тигром целоваться. И пусть даже наши солдаты и
генералы были уже не те, что при герцоге Альбе или при Алессандро Фарнезе
<Алессандро Фарнезе, герцог Пармский (15451592) - крупный военачальник и
дипломат.>, все равно - испанцы долго еще оставались для всей Европы
кошмаром. Не они ли взяли в плен французского короля при Павии; разгромили