Восемь

Ритуал Высокой Луны был закончен, и теперь у Тиранды было время для себя самой. Элуна ожидала преданности от своих жриц, но не требовала посвящать ей все время. Мать-Луна была доброй, любящей хозяйкой; вот что привлекало юных ночных эльфов в ее храм. Вступив туда, Тиранда нашла некое успокоение своих опасений, своих внутренних противоречий.

Но одно противоречие не покинуло ее сердца. Время изменило все между ней, Малфурионом и Иллиданом. Больше не было юных друзей. Простота их детства превратилась в сложные взрослые отношения.

Ее чувства к обоим изменились, и она знала, что они тоже думают о ней уже не так, как раньше. Соревнования между братьями всегда были дружескими, но в последнее время они усилились и изменились неприятным Тиранде образом. Теперь это выглядело так, будто они сражались друг с другом за некий выигрыш.

Тиранда понимала — даже если они сами еще не осознали этого — что она была этим самым выигрышем.

И хотя это приятно льстило новообращенной жрице, но она не хотела причинить боль никому из них. Однако Тиранде придется сделать это, ибо она знала, что придет время выбрать своего спутника жизни — и это будет либо Иллидан, либо Малфурион.

Одетая в серебряное с капюшоном платье жриц-послушниц, Тиранда тихо и торопливо проходила через высокие мраморные залы храма. Зачарованные фрески над ней изображали небеса. Случайный гость мог даже подумать, что тут нет крыши, — так идеальна была иллюзия. Но только большой зал, там, где проходили ритуалы, был расположен под открытым небом. Туда Элуна приходила в облике лучей луны, чтобы чудесным образом коснуться верных ей, как мать ласкает любимых детей.

Пройдя мимо сокрытых в тени скульптур, изображающих земные воплощения богини — тех, кто в прошлом были верховными жрицами, — Тиранда наконец шагнула на мраморный пол огромного вестибюля. Здесь в замысловатой мозаике описывалось создание мира Элуной и другими богами; особое внимание уделялось, конечно же, Матери-Луне. За редким исключением, все боги были изображены смутными силуэтами, а лица их были укрыты тенями — ни одно создание из плоти не было достойно представить себе их истинный облик. Лишь полубоги, дети и помощники богов, были изображены детально. Одним из них был Кенарий; многие говорили, что он был ребенком Луны и Солнца. Кенарий не подтверждал и не опровергал эту легенду, но Тиранде нравилось считать, что история правдива.

Снаружи прохлада ночного воздуха немного успокоила ее. Тиранда спустилась по белым алебастровым ступеням и присоединилась к толпе. Многие почтительно склонили головы в знак уважения, другие же вежливо уступили ей путь. В этом было преимущество служителей Элуны, даже недавно посвященных, но в этот момент Тиранда хотела просто побыть собой в этом мире.

Сурамар не был столь великолепен, как Зин-Азшари, но в нем было все, что было в столице. Яркие, безвкусные цвета бросились ей в глаза, как только она ступила на главную площадь, где продавцы всех сортов усердно предлагали свои товары населению. Сановники в роскошных, усеянных бриллиантами солнечно-красных и огненно-оранжевых мантиях, вдернув носы вверх и смотря лишь на дорогу перед собой, прогуливались бок о бок с эльфами низкого положения в более незамысловатых зеленых, желтых, синих или же раскрашенных в различные цвета одеждах. Все на рынке пытались пустить пыль в глаза своей внешностью изо всех сил угим ыеамысловатыхв. На рынке,обойе,.

Даже здания были такими же яркими, как и их жители — все цвета радуги предстали пред взором Тиранды. Некоторые были раскрашены во все семь оттенков; то тут, то там на стенах блистали яркие изображения. Ярко светил свет факелов, танцующие огни оживляли картины на зданиях.

Некоторые представители других рас, которых послушница встретила за свою короткую жизнь, находили ее народ слишком ярким и даже осмеливались говорить, что раса Тиранды, должно быть, сплошь страдает дальтонизмом. Хотя её собственные вкусы склонялись к более умеренным цветам — правда, не настолько, как вкусы Малфуриона, — Тиранда считала, что ночные эльфы просто лучше понимают разнообразие цветов и оттенков, существующих в мире.

Рядом с центром площади она заметила собирающуюся толпу. Многие жестикулировали и показывали на что-то, некоторые давали замечания с отвращением или с издевкой. Заинтригованная, Тиранда подошла посмотреть, что же могло их так заинтересовать.

Поначалу зрители даже не заметили ее присутствия — явный знак, что то, на что они смотрели, было редкостным чудом. Она вежливо коснулась стоящего перед ней, и эльф, осознав кто она, немедленно пропустил ее вперед. Таким образом она прошла в глубь толпы.

В центре находилась клетка чуть ниже Тиранды, сделанная из крепких железных прутьев. Очевидно, в ней было заключено существо крайне сильное, ибо клетка опасно трещала и время от времени звероподобный рев заставлял публику возобновить шушуканье.

Те, кто были впереди нее, не подвинулись, даже когда поняли, кто потрогал их за плечо. Обескураженная и заинтригованная, стройная эльфийка скользнула вбок, пытаясь разглядеть клетку между стоящих впереди.

От того, что ей пришлось лицезреть, у нее перехватило дыхание.

— Что это? — пролепетала Тиранда.

— Никто не знает, сестра, — ответил тот, кто оказался часовым на страже. На нем были нагрудные латы и мантия одного из Стражей Сурамара. — Лунным Стражам пришлось три раза произнести заклинание, чтобы уложить его.

Инстинктивно Тиранда оглянулась вокруг в поисках волшебников в зеленых робах и капюшонах, но не увидела ни одного. Возможно, зачаровав клетку и отдав обезвреженное существо Стражам, они ушли, чтобы обсудить, что же делать с ним.

Но что это они отдали?

Это напомнило Тиранде дворфа, но не было им, хотя телосложение было похожим. Стояло оно прямо, ноги были короче, чем у эльфа, но по меньшей мере в два раза шире. Очевидно, зверь был созданием грубой силы, ибо никогда она не видела такой развитой мускулатуры. Тиранду удивил тот факт, что хотя на клеть и были наложены заклинания, но оно не смогло просто выгнуть прутья наружу и убежать.

Зритель из высшей касты ткнул в сутулую фигуру своим золотым посохом… и это привело к новому приливу ярости существа. Ночной эльф еле-еле успел отдернуть свою трость от толстой, мясистой лапы. Широкая, с круглой челюстью морда создания исказилась, когда оно заревело в гневе. Вероятно, оно смогло бы схватить посох, если бы не массивные цепи вокруг его запястий, щиколоток и шеи. Тяжелые цепи были причиной не только того, что оно стояло, сгорбившись, но также и того, что оно никогда бы не смогло разделаться с прутьями, несмотря на всю свою силу и решимость.

Вместо ужаса и отвращения Тиранда начала испытывать жалость. И храм, и Кенарий учили уважению к жизни, какой бы чудовищной она ни казалась на первый взгляд. Зеленокожее создание было одето в примитивную одежду, а это значило что оно — или он, что более вероятно — обладало задатками разума. Это было неправильно, что его выставляли напоказ, как некое животное.

Две пустые коричневые миски указывали на то, что пленнику хотя бы давали пищу, но по его размерам послушница подозревала, что вряд ли этого было ему достаточно. Она повернулась к часовому.

— Ему надо больше еды и воды.

— У меня не было такого распоряжения, сестра, — почтительно ответил часовой, не спуская глаз с толпы.

— Для этого не нужно приказа.

Тиранда была вознаграждена лишь незначительным пожатием плеч стража.

— Старейшины еще не решили, что с этим делать. Может, они думают, что ему больше не понадобится вода или еда, сестра.

Его предположение неприятно потрясло ее. Правосудие ночных эльфов могло быть крайне зверским.

— Если я принесу ему немного еды, вы остановите меня?

Теперь замялся солдат.

— Не делайте этого. Зверь лишь оторвет Вам руку и будет глодать ее вместо того, что Вы принесете ему. Будет благоразумней оставить его в покое.

— Я рискну.

— Сестра…

Но не успел он попытался отговорить ее, как она уже отвернулась. Она подошла к ближайшему торговцу едой в поисках бутыли воды и миски супа. Тварь в клетке выглядела плотоядной, так что вдобавок она остановила свой выбор на куске свежего мяса. Владелец отказался взять с нее плату — еще одна выгода от ее звания — так что она благословила его так, как она знала, он желал, затем поблагодарила и вернулась на площадь.

Большая часть толпы, по-видимому уже насмотревшись, исчезла к тому времени, как Тиранда дошла до центра площади. Это, по крайней мере, упростило ей задачу добраться до пленника. Он быстро взглянул на приближающуюся жрицу, поначалу приняв ее за очередного зеваку. Только когда он понял, что она несет, он заинтересовался.

Он уселся в клетке, насколько позволяли цепи, и его глубоко посаженные глаза настороженно следили за ней из-под густых бровей. Тиранда взмолилась, чтобы он проявил благоразумие, разглядывая его поседевшие волосы и суровое лицо, несущее на себе многочисленные шрамы и отметины жестокого образа жизни.

На том месте, где, как посчитала Тиранда, существо сможет дотянуться до нее, она замешкалась. Уголком глаза она заметила, что страж предусмотрительно наблюдает за ее действиями. Она понимала, что он готов выпустить созданию кишки своим копьем, если тварь сделает попытку напасть на нее. Тиранда надеялась, что до этого не дойдет. Будет самой страшной иронией, если, желая помочь страдающему, она приведет к его гибели.

С грацией и заботой она присела перед прутьями.

— Ты понимаешь меня?

Он хрюкнул, но затем кивнул.

— Я принесла тебе кое-что, — сначала она протянула миску супа.

Настороженные глаза, так не похожие на ее собственные, неподвижно остановились на миске. В них она видела, как он раздумывает. Лишь один раз на мгновение они дернулись в направлении ближайшего стражника. Правая рука сжалась в кулак, затем вновь раскрылась.

Медленно, очень медленно он протянул вперед руку. Чем ближе она была к ее собственным рукам, тем яснее видела Тиранда, насколько она велика и толста, — крупная настолько, что легко могла обхватить две ее руки. Она представила себе силу, таящуюся в ней, и чуть не оттянула предложенное назад.

Затем, с мягкостью, удивившей ее, пленник взял миску из ее рук, устойчиво поставил перед собой и выжидающе посмотрел на нее.

Его согласие принять помощь заставило ее улыбнуться, но он не улыбнулся в ответ. Чувствуя себя немного свободнее, Тиранда протянула ему мясо и кувшин с водой.

Надежно расположив все три блюда рядом с собой, зеленокожий гигант начал есть. Он проглотил содержимое миски одним большим глотком, немного коричневой жидкости стекло по его челюсти. Кусок мяса последовал за супом, острые толстые желтые зубы уверенно разорвали сырое мясо. Тиранда сглотнула, но больше никак не показала своего неудобства из-за чудовищных манер пленника. В таких условиях она вела бы себя не намного лучше.

Некоторые зрители смотрели на это, как на театральное представление, но Тиранда предпочла не замечать их. Она терпеливо ждала, пока он пожирал свою еду. Кусок за куском он отрывал мясо с кости, которую затем разломил пополам и, смакуя, высосал костный мозг, из-за чего остатки толпы — их тонкие чувства не позволяли им лицезреть столь зверское зрелище — наконец ушли.

Когда последние из них исчезли, он вдруг бросил обломки кости и с удивительно глубоким смехом потянулся к кувшину. Ни разу он не сводил взгляда со жрицы более, чем на секунду.

Выпив всю воду без остатка, он вытер рукой широкий рот и прорычал:

— Хорошо.

То, что она услышала настоящее слово, поразило Тиранду, хотя она и предполагала, что раз он понимает ее, то может и говорить. Она улыбнулась и даже рискнула прислониться к решетке, от чего занервничали часовые.

— Сестра! — крикнул один из стражников. — Вы не должны подходить так близко! Он же разорвет…

— Ничего он не сделает, — быстро уверила она их. Взглянув на создание, она добавила:

— Так ведь?

Он потряс головой и сложил руки на груди, как знак. Часовые вернулись на место, но оставались бдительны.

Не обращая на них внимания, Тиранда спросила:

— Хочешь чего-нибудь? Еще еды?

— Нет.

Она помолчала, а потом сказала:

— Мое имя Тиранда. Я жрица Элуны, Матери-Луны.

Существо в клетке, казалось, было не предрасположено к продолжению беседы, но когда он увидел, что она решительно ждет чего-то от него, он, наконец, ответил:

— Брокс… Броксигар. Присягнувший на верность Вождю Траллу, правителю орков.

Тиранда попыталась осмыслить то, что он сказал. То, что он был воином, было понятно уже по его внешности. Он служил какому-то лидеру, этому Траллу. В каком-то смысле это имя было гораздо более любопытно, чем его, ведь она понимала его значение, а также ощущала несоотвествие между положением правителя и его именем.[3]

Раз этот Тралл был правителем орков, то Тиранда предположила, что орком-то Брокс и был. Учения храма были подробны, но никогда ни там, ни где бы то ни было еще, она не слышала о расе, именуемой орками. Несомненно, если они такие же, как Брокс, ночные эльфы хорошенько бы их запомнили.

Она решила копнуть глубже.

— Откуда ты, Брокс? Как ты попал сюда?

И в ту же секунду Тиранда поняла, что совершила ошибку. Глаза орка сузились, и он сжал челюсти. Как глупо, как она могла не подумать, — конечно же, Лунные Стражи уже спрашивали его… и без той вежливости, что проявила к нему она. Теперь он, должно быть, думает, что ее послали добротой вызнать то, что не смогли силой и магией.

Очевидно желая закончить их встречу, Брокс поднял миску и протянул ей, его лицо потемнело и выражало недоверие.

Без предупреждения вспышка энергии, направленная в клетку из-за плеча послушницы, поразила руку орка.

С яростным ревом Брокс схватился за свои горящие пальцы и крепко сжал их. Он так угрожающе посмотрел на Тиранду, что она не рискнула помочь ему, лишь поднялась и отошла. Часовые тут же оказались у клетки, их копья заставили Брокса прижаться к дальним прутьям.

Сильные руки схватили ее за плечи, и знакомый обеспокоенный голос прошептал:

— Ты в порядке, Тиранда? Эта бешеная тварь не поранила тебя, нет?

— Он и не намеревался нападать! — выпалила она, повернувшись к своему так называемому спасителю. — Иллидан! Как ты мог?

Статный ночной эльф нахмурился, его притягивающие взор золотые глаза поблекли.

— Я всего лишь боялся за тебя! Эта тварь могла…

Тиранда отстранилась от него.

— Здесь он мало чего может… и он не тварь!

— Нда?.. — Иллидан наклонился, чтобы осмотреть Брокса. Орк оскалил зубы, но не сделал ничего, что могло бы переубедить ночного эльфа. Брат Малфуриона презрительно фыркнул. — По мне, так цивилизацией тут и не пахнет…

— Он просто пытался отдать миску. Если бы даже возникли проблемы — стражники были наготове.

Иллидан нахмурился.

— Извини, Тиранда. Может я поспешил с выводами. И все же ты должна признать, что немногие бы, даже из твоего ордена, рискнули бы сделать то, что сделала ты! Может быть, ты не знаешь, но мне рассказали, что когда он очнулся, то чуть не придушил одного из Лунных Стражей!

Жрица посмотрела на каменолицего часового, и тот неохотно кивнул. Он забыл упомянуть ей об этой маленькой детали. Однако Тиранда сомневалась, что это что-либо изменило. С Броксом плохо обращались, и она чувствовала, что должна была помочь ему.

— Я ценю твое беспокойство, Иллидан, но еще раз повторяю — опасность мне не грозила, — ее взгляд сузился, когда она взглянула на рану орка. Пальцы почернели, а в глазах Брокса читалась боль, однако он не кричал и не просил исцелить его.

Отвернувшись от Иллидана, Тиранда снова опустилась на колени перед клеткой. Без колебаний она протянула руку между прутьев.

Иллидан бросился к ней:

— Тиранда!

— Стойте сзади! Все вы! — встретив угрожающий взгляд орка, она прошептала:

— Я знаю, ты не причинишь мне зла. Я могу помочь тебе. Пожалуйста. Позволь мне.

Брокс зарычал, но ей показалось, что не со злости, а взвешивая свой выбор. Иллидан все еще стоял рядом с Тирандой, которая понимала, что он ударит орка еще раз при малейшем намеке, что что-то идет не так.

— Иллидан… я прошу тебя отвернуться на некоторое время.

— Что? Тиранда…

— Ради меня, Иллидан.

Она чувствовала, как в нем через край вскипает ярость. Но, несмотря на это, он развернулся лицом к одному из зданий, окружающих площадь.

Тиранда снова посмотрела в глаза Броксу. Его взгляд метнулся на Иллидана, и на кратчайший миг она увидела в них удовлетворение. Затем орк обратил свой взор к ней и осторожно протянул свою искалеченную руку.

Взяв ее в свои ладони, она шокированно осмотрела рану. Плоть на двух пальцах была сожжена, а третий покраснел и гноился.

— Что ты с ним сделал? — спросила она Иллидана.

— То, чему я недавно научился, — это было все, что он ответил.

Несомненно, этому он обучился не в лесу Кенария. Заклинание, которое он прочел даже не сосредоточившись, было колдовством высших ночных эльфов. Это был пример того, насколько искусным мог быть брат Малфуриона, если происходящее волновало его. Обращение с чародейством явно приносило ему большее наслаждение, чем медленные шаги в друидизме.

Тиранда не была уверена, что ей нравился его выбор.

— Мать-Луна, услышь мою мольбу… — не замечая ошеломление стражи, она взяла орочьи пальцы и нежно поцеловала каждый из них. Затем Тиранда зашептала Элуне, умоляя богиню одарить ее силой облегчить боль Брокса и воссоздать то, что Иллидан столь опрометчиво погубил.

— Вытяни руку так далеко, как можешь, — приказала она пленнику.

Смотря на часовых, Брокс продвинулся вперед, до боли протягивая свою крепкую руку сквозь прутья решетки. Тиранда ожидала какого-то магического сопротивления, но ничего не произошло. Она предположила, что до тех пор, пока орк не делал ничего, чтобы выбраться, чары клети не реагировали.

Жрица посмотрела на небо, прямо над ними сияла луна.

— Мать-Луна… наполни меня своей чистотой, своей милостью, своей любовью… надели меня силой исцелить его…

В то время, как Тиранда повторяла свою мольбу, она слышала, как с трудом ловил воздух один из стражей. Иллидан хотел было повернуться, но затем решил, что может помешать Тиранде.

Струя серебряного света… света Элуны… окружила юную жрицу. Тиранда сияла так, будто сама была Луной. Она чувствовала, как сила богини стала частью ее самой.

Брокс чуть было не отскочил назад, пораженный этим удивительным зрелищем. К его чести, он остался на месте, доверившись ей и позволив вытянуть его руку так далеко, как она могла.

И как только лунный свет коснулся его пальцев, сгоревшая плоть исцелилась, брешь, где была видна кость, заросла, и ужасная рана, которую причинил Иллидан, полностью исчезла.

Это заняло всего несколько секунд. Брокс замер, глаза его расширились в удивлении, как у ребенка.

— Благодарю, Мать-Луна, — прошептала Тиранда, отпуская руку Брокса.

Каждый из часовых опустился на одно колено, склонив голову перед служительницей. Орк притянул руку к себе и уставивился на свои пальцы, в удивлении шевеля ими. Он коснулся кожи, сначала осторожно, затем с огромным удовольствием от того, что боль не пронзает его. Звероподобное существо хрюкнуло от удовольствия.

Неожиданно заключенное в клетку тело Брокса искривилось. Тиранда испугалась, что он страдал от другой раны, проявившейся только сейчас, но орк замер.

— Честь тебе, шаман, — произнес он, распрямившись настолько, насколько позволяли его путы. — Я у тебя в долгу.

Так глубока была благодарность Брокса, что Тиранда почувствовала, как ее щеки темнеют от смущения. Она поднялась и отступила на шаг.

Иллидан тут же обернулся и схватил ее руку, как будто пытаясь поймать ее.

— Ты в порядке?

— Я… — как объяснить, что она почувствовала, когда ее коснулась Элуна? — Все нормально, — закончила она, не найдя нужных слов, чтобы передать свои переживания.

Стражники, наконец, поднялись, их уважение к ней возросло. Ближайший почтительно обратился к ней.

— Сестра, могу ли я получить ваше благословение?

— Конечно же! — благословения Элуны давались свободно, ибо, по учению Матери-Луны, чем больше существ будет благословлено, чем больше существ поймет любовь и единство, которые воплощает богиня и будет распространять их.

Раскрытой ладонью Тиранда коснулась сначала сердца, а потом лба каждого из часовых, что означало единство духа и ума. Каждый поблагодарил ее от всей души.

Иллидан снова взял ее за руку.

— Ты должна восстановить свои силы, Тиранда. Идем! Я знаю место…

Из клетки раздался хриплый голос Брокса.

— Шаман, может ли и это скромное создание получить Вашего благословения?

Стражники вздрогнули, но ничего не сказали. Ведь даже если зверь так вежливо просил о благословении избранную Элуной, как могли они спорить?

Они не могли, но мог Иллидан.

— Ты достаточно сделала для этого существа. Ты уже еле стоишь на ногах! Идем…

Но она не отказала орку. Выдернув руку из хватки Иллидана, она вновь склонилась перед Броксом. Без колебаний она дотронулась до крупной, волосатой, широколобой головы.

— Да хранит тебя Элуна… — прошептала жрица.

— Да будет крепок топор твой в руке твоей, — ответил он.

Его странный ответ сначала заставил ее нахмуриться, но затем она вспомнила, какой жизнью, должно быть, он жил. Он желал ей, своеобразным путем, жизни и здоровья.

— Благодарю, — ответила она, улыбнувшись.

Как только она поднялась, Иллидан еще раз ввернулся в ситуацию.

— Теперь мы можем…

Она сразу почувствовала себя утомленной. Хотя это была хорошая усталость, как будто Тиранда долго и усердно работала ради свой госпожи и многого достигла во славу ее имени. Она вдруг вспомнила, как много прошло времени с тех пор, как она спала. Больше суток. Несомненно, мудрость Матери-Луны повелевала ей вернуться в храм и поспать.

— Прошу, извини меня, Иллидан, — прошептала Тиранда. — Я устала. Я лучше вернусь к своим сестрам. Понимаешь?

Его глаза тут же сузились, но затем потеплели.

— Да, наверно, так будет лучше. Проводить тебя?

— Нет, не надо. Я хочу прогуляться одна.

Иллидан ничего не сказал, лишь слегка поклонился в знак уважения к ее решению.

Она одарила Брокса прощальной улыбкой. Орк кивнул. Тиранда ушла, чувствуя странную свежесть мысли, несмотря на усталость тела. Как только это будет возможно, она поговорит о Броксе с верховной жрицей. Несомненно, орден сможет что-то сделать для отверженного.

Лунный свет лился на жрицу, пока она шла к храму. Все сильнее и сильнее Тиранда ощущала, что опыт этой ночи навсегда изменит её. Несомненно, её встреча с орком была замыслом Элуны.

Она не могла дождаться разговора с верховной жрицей...

Иллидан смотрел, как Тиранда уходила, лишь на секунду взглянув на него. Он достаточно понимал ее мысли, чтобы понять, что в этот момент она жила лишь служением богине. Это отодвигало на задний план все остальное, и его тоже.

— Тиранда… — он надеялся поговорить с ней о своих чувствах, но возможность была упущена. Иллидан ждал ее появления несколько часов, скрытно наблюдая за храмом. Понимая, что это будет выглядеть странно, если он присоединится к ней, как только она выйдет, он выжидал на расстоянии, намереваясь притвориться, что просто проходил мимо и их встреча случайна.

Но затем она обнаружила создание, пойманное Лунными Стражами, и все его хорошо продуманные планы пошли под откос. Теперь он не только потерял удобный момент, но к тому же опозорился перед ней, выглядя, должно быть, настоящим негодяем… и все из-за него!

И до того, как он смог остановиться, его губы бесшумно произнесли слова, а правая рука изогнулась в напряжении.

Из клетки раздался крик. Он быстро обернулся.

Клеть ярко сияла, но не серебряным светом луны. Наоборот, безумная красная аура окружила келью, как будто пытаясь сожрать ее… и ее обитателя.

Отвратительное создание внутри ревело от боли. Стражи растерянно суетились вокруг клетки.

Иллидан быстро пробормотал слова отмены заклинания.

Аура исчезла. Пленник затих.

Никем не замеченный юный эльф быстро исчез из виду. Он позволил гневу взять верх над собой и излиться на самую очевидную цель. Иллидан благодарил судьбу, что стража так и не поняла, что произошло, а Тиранда ушла с площади и не увидела миг его ярости.

Также он возблагодарил Лунных Стражей, создавших волшебный барьер вокруг клетки… ведь только это защитное заклинание предотвратило неминуемую смерть твари внутри.