"Николай Переяслов. Мой дедушка - застрелил Берию (Роман с биографией) " - читать интересную книгу автора

в Москву, поступлю в институт, стану студентом столичного ВУЗа, потом будет
не стыдно и к именитому дедушке заявиться... А потому, окончив в 1971 году
вечернюю школу и заработав себе на одной из шахт три года стажа и немного
денег (несколькуо позже, правда, выяснится, что еще и радикулит, но это по
молодости было как бы не в счет), я приехал в Москву и действительно
поступил на дневное отделение Московского Горного института на факультет
подземной разработки угольных месторождений в группу ТПУ-1-73. (Помню, попав
в начале второго курса на сельскохозяйственные работы под Коломной, мы еще
пели тогда на мотив знаменитой в те годы рок-оперы "Jesus Christ -
superstar" пересочиненные под себя строчки: "В магазин, в магазин - дружно
идет ТПУ-1". Хотя, если говорить честно, то уж какой там был тогда поход в
магазин, если за месяц работы в поле нам всего единственный раз выдали
аванс, да и то - ровнехонько по два рубля, которых нам едва хватило, чтобы
купить себе по пачке махорки да по 750-граммовой бутылке дешевого
плодо-ягодного вина.)
Первый курс я прожил в шестидесяти километрах от Москвы на станции
Ашукинская, где находилось общежитие для первокурсников, и куда нужно было
целый час ехать на электричке. Это были два дряхлых деревянных барака в два
этажа, выстроенные на окраине большого поселка. Вокруг были прекрасные
подмосковные леса, удивительная природа, музей-усадьба "Мураново", но из-за
постоянной спешки и загруженности учебой мы практически ничего этого не
видели. Нам даже до расположенного в ста метрах от общаги туалета было
некогда добежать, и поэтому мы справляли малую нужду либо, забежав за
ближайший угол, либо прямо на ходу, торопясь на электричку. Истинная полнота
этого одичания открылась мне во всей своей "красе" только наступившей зимой,
когда мы сдуру пригласили к себе в гости "снятых" на одном из студенческих
вечеров девчонок и, встретив их на станции, повели по утопающей в глубоком
снегу тропинке, пытаясь чем только можно отвлечь их внимание от расписанного
по бокам желтыми струйками наста. Но вот мы вошли во двор общежития, и взору
предстали два наших здания, на каждом углу которых наросли огромные желтые
сталагмиты намерзшей мочи - и отвлечь от них внимание наших спутниц было
невозможно уже никакими разговорами...
Но приходило утро и нужно было схватываться и бежать на электричку, а
потому все эстетические критерии опять уступали место злободневной
необходимости. Занятия в институте начинались, если мне не изменяет память,
то ли в половине девятого утра, то ли даже в восемь пятнадцать, и по этой
причине нужно было просыпаться как минимум часов в шесть (чтобы успеть
сгонять если не в сам туалет, то хотя бы за ближайший угол, потом
протиснуться к одному из двух - на сто человек! - умывальников, приготовить
себе какой-никакой чай на завтрак, добежать минут за пятнадцать до станции,
затем ехать час в набитой до предела электричке, полчаса в переполненном
злющими от недосыпа пассажирами метро, и т. д., и т. п.) - не удивительно,
что стоило только во время этого бесконечного марафона плюхнуться на
освободившееся сидение, и мы мгновенно вырубались, заваливаясь на сидевших
рядом попутчиков. Да что там - сидя! За год этой нескончаемой езды я
научился спать в электричке даже стоя... И вообще весь первый курс
запомнился мне как некий сплошной галоп - на электричку, с электрички, в
институт, из института, а по ночам еще - кучи всевозможных графиков, которые
мы вычерчивали цветными фломастерами, да переписывание каких-то пропущенных
лекций, написание курсовых работ... Ну и особняком - дни получения