"Николай Переяслов. За завесой 800-летней тайны (Уроки перепрочтения древнерусской литературы)" - читать интересную книгу автора

Так воскликнул, отмечая пересечение первой из значимых границ,
находившийся рядом с Игорем поэт, хотя первой эту границу мы назвали чисто
условно, только из-за порядка появления ее в поэме, в свадебных же текстах в
сходной функции фигурируют многочисленные реки, леса, горы - по крайней
мере, если не в плане выражения обряда, то в его концептуальной структуре
такие границы представляются вполне реальными. Единственное необходимое
условие - то, что эти границы должны находится в нейтральной зоне, в "чистом
поле" или "на пути-дороге".
Существенным в случае "Слова" является именно это обусловленное
свадебным ритуалом наличие нейтральной зоны, ибо переход из одной социальной
или возрастной группы в другую невозможен внутри организованного,
упорядоченного мира. Для перехода необходимо покинуть пространство, в
котором господствует упорядоченность, и перейти в сферу неупорядоченности.
"Движение от центров к переферии сопровождается уменьшением упорядоченности,
и нейтральная зона является тем промежуточным пространством, которое
является необходимым условием перехода" (А. Байбурин, Г. Левинтон).
Забегая вперед, скажем, что именно это обусловило проведение так
называемого "княж стола" или первого - предбрачного - пира в зоне, не
являющейся территориальной принадлежностью ни Новгород-Северского княжества,
ни родовых кочевий Кончака, для чего была выбрана местность за рекой
Сюурлий, выступающей в роли главной границы между локусами жениха и невесты.
Зона эта тоже условна и так же, как и "чистое поле", характеризуется только
тем, что ни одна из сторон не считает ее СВОЕЙ (на территории, которую
Кончак считал бы исконно СВОЕЙ, нападение Гзака на идущий к Кончаку
свадебный поезд было, наверное, немыслимо - Н.П.), хотя каждая и считает при
ее достижении основные границы локусов уже пересеченными. Границы эти для
сторон неравнозначны, жених, как правило, подвергается гораздо большим
испытаниям на пути к локусу невесты, чем невеста во время следования к
локусу жениха.
Что же сопутсвует на этом пути героям "Слова" после того, как Игорь
"въступи въ златъ стремень и поеха по чистому полю"? Атмосфера, которую
рисует Автор поэмы, выглядит весьма симптоматично: "солнце ему тьмою путь
заступаше; нощь ему стонущи грозою птичь убуди; свистъ зверинъ въста"
(кстати, тут перед нами еще один пример использования автором приема
"разделенного языка": "...звериНЪ ВЪСТА" - "НЪВЪСТА", т.е. "невеста", что
вносит еще один дополнительный штришок в нашу коллекцию свадебной символики
"Слова о полку Игореве").
И здесь на фоне и без того насыщенной загадками и "темными местами"
поэмы появляется один из самых таинственных ее персонажей - "Дивъ", который
кричит с "древа" окрестным землям о появлении Игоревой экспедиции, а после
разгрома русичей на Каяле оказывается поверженным на землю. Конкретного
истолкования этого образа переводчики и комментаторы поэмы не дают
получается нечто среднее между неведомым степным божеством и
разведчиком-половцем на дереве, для которых впрочем в равной мере
обязательно такое качество, как непременная враждебная настроенность к
русским.
А между тем образ Дива имеет довольно большую исследовательскую
литературу, и везде, где речь идет о нем не в связи со "Словом о полку
Игореве", он предстает без этой самой надуманной исследователями
враждебности. Так, упоминания Дива (или близкого ему образа) можно