"Алессандро Периссинотто. Моему судье " - читать интересную книгу автора

Полшестого: я разразился ругательствами и проклятьями, которые вряд ли
смогу воспроизвести.
Он был там, гад, и сидел в подпрограмме, которая выключает систему,
если та какое-то время простаивает. Вот он, виновник всех моих бед. Как я
мог раньше не заметить этот вирус?
Я почистил программу. Наконец я успокоился и придумывал объяснения для
Лаянок, чтоб они не посылали все к черту. Я говорил себе, что это и в их
интересах, и возможно, они посмотрят сквозь пальцы на то, что я сказал
Гуиди.
Даже глаза прошли, и я продолжил анализ системы, скорей для очистки
совести.
В восемь я не выдержал. Положил голову на стол и расплакался. Да,
господин судья, расплакался. Когда я загубил свою жизнь, убив Джулиано, я не
плакал, но в то утро, в сером свете, что сочился из окон, у меня лились
слезы: я нашел еще пять зараженных подпрограмм, а проверка даже не была
окончена. Но главное, я заметил, что вирус внедрялся самостоятельно в уже
очищенные части программы - ты вылавливал его в одном месте, а он поражал
другое. Я проверил флэшку в часах, он и туда проник. Делать было нечего,
работа пошла насмарку, нужно все или почти все начинать сначала.
В десять я позвонил Джулиано и рассказал, как обстоит дело.
Он слушал меня добрых четверть часа, а потом, когда я признался, что
мне опять понадобится восемь месяцев, произнес одну-единственную фразу:
- Тебе крышка, Лука, тебе крышка.
С этого момента и до самого конца его тон уже не менялся: злорадство,
презрение, жестокая радость от сознания, что удалось причинить боль.
Но ведь в конечном счете и для него мой провал теоретически означал
неприятности, он ведь тоже нес ответственность перед заказчиком, однако в
его усмешке, которая угадывалась даже по телефону, чувствовались торжество и
издевка. С чего ему-то торжествовать? Что за выгоду он извлек из
случившегося?
Это я выяснил позже, а тогда был уверен только в одном: вирус в
программу подсадил он, а точнее, Мирко Гуиди от имени и по поручению
Джулиано Лаянки.
В последующие дни я провел расследование в своей фирме, но ничего не
обнаружил и убедился, что проблема возникла не здесь, да и не могла
возникнуть.
Господин судья, я и сегодня не знаю, каким образом этот вирус заразил
систему, но тогдашнее ощущение остается неизменным. Я знаю, что это
ненаучно, но если бы вы слышали, как он произнес эту фразу, вы бы меня
поняли.
- Тебе крышка, Лука, тебе крышка. И он был прав.
В тот вечер, в ресторане на Навильо, когда я увидел, как он
разговаривает по мобильнику и хохочет, мне почудилось, будто он повторяет ту
же фразу:
- Тебе крышка, Лука, тебе крышка, тебе крышка, тебе крышка...
Вот почему я убил. Вот почему убью снова.
Когда его голова треснула, вдавленная бампером в стену, когда фары
осветили его кровавую маску, я сказал себе, что теперь и вправду конец.
Однако все еще только начиналось.