"Евгений Андреевич Пермяк. Уральские были-небыли (сборник) " - читать интересную книгу автора

не из того мотка выткалось, а другим словом его не заменишь. Был этот
Кукуев сильно привержен к собирательству женских фигур. Всякое скупал.
Литые, резные, чеканные, лепленые. Одним словом, глина ли, мрамор ли,
другой ли какой камень - лишь бы душу фигура радовала. И, прослышав про эту
самую снеговую царевну, Кукуев ветром в Зюзельку придул.
- Сколько?
А Далмат оробел и еле выговорил:
- Да как же я могу за снег деньги брать?
И Прохор то же самое сказал. А Кукуев свое:
- Дурни вы оба. Снег это снег. А когда из снега такая царевна всем
царевнам выснежилась, это другим словом зовется. Вот тебе, мастер, от меня
и от царевны на новый дом и на полное обзаведение.
Сказавши такое, подал сотенную да золотых сколько-то надбавил.
Народ молчит. Ждет, что дальше будет.
А дальше - все ахнули. Велел Кукуев под снеговую царевну дощатый
помост подвести и подприморозить ее малость к этому дощатому помосту. Нанял
чуть не всю Зюзельку снежную покупку к нему на двор в город нести. Да так,
чтобы не тряхнуть, не шелохнуть ее.
С утра до ночи возле царевны сидел Кукуев. Обогреется дома и опять к
ней. Ну, а масленая неделя, известно, весной дышать начинает. А весна для
снеговой царевны смерть, как для той самой из коренной русской сказки,
которую вы все сызмальства знаете.
Но - сказка сказкой. А царевенка-то ведь не в сказке, а на кукуевском
дворе. Морозы еще постоят, и, как знать, может быть, кукуевские гонцы
сумеют найти мастеров, которые отформуют царевну и отольют. Счет на большие
деньги шел. Но мастеров не находилось. И все в один голос:
- Да где слыхано, чтобы со снежных фигур формовки делали.
Совсем сам себя Кукуев терять начал, когда с крыш закапало. Вот-вот
начнет уходить самая дорогая из всех, что у него были. И останется в памяти
только одно ее видение.
А мастер нашелся. Не формовщик, а писец. Из проезжих. И до того он
алмазно-блистательно своей животворной кистью царевенку из-под навеса на
белый атласный шелк перевел, так искрометно выписал ее до последней
снежиночки, что купец:
- Бери сколько пожелаешь!
А писец ухмыльнулся по-благородному и ответил Кукуеву:
- Ничего мне не надо. Дарствую тебе царевну. И ты мне подарствуй ее.
Дозволь вдругорядь для себя написать.
- Только и всего? Пиши!
И стала растаявшая царевна на двух шелках, в двух рамах жить. И не
простой жизнью. Об этом еще сказано будет, а теперь опять в Зюзельку
перейдем.


* * *

Узнав про это, Далмат понял свою силу. И дед тоже уразумел, каков у
него внук. В новом доме тот и другой зажили. К дому для мастерской прируб
прирубили. Сначала Далмат по мелочи начал работать. Руку набивал. Зверюшек
резал. Кукольные головки мастерил. Для литейщиков разные модельки