"Евгений Пермяк. Горбатый медведь. Книга 2" - читать интересную книгу автора

Маврикию необходимо снова задать прямой вопрос:
- Когда же все это кончится?..
И он задаст этот вопрос. Он разыщет своих. Он их найдет, как бы ни был
велик город...


VII

А пока:
Здравствуй, дорогой Петроград! Здравствуй, милый Невский! Здравствуй,
Литейный! Здравствуйте, Степан Петрович!
- Вот вы говорили, что мы не увидимся, а мы увиделись! Как я рад
встрече с вами, - говорил Маврикий, здороваясь со Степаном Петровичем
Суворовым, жившим в той же комнате при казармах ГАУ, что и отчим Маврикия.
- И я рад встрече с тобою в такое счастливое время, дружище. Ты не
узнаешь Петрограда. Раздевайся... Подсаживайся к столу. Герасим Петрович
сейчас придет. Какой тяжеленный тючище!
Так встретил Маврикия военный инженер Суворов. По-иному отнесся к
приезду пасынка вернувшийся из военной лавки Герасим Петрович:
- В такое время, когда все начинено порохом, приехать в Питер - надо
иметь голову. Как только Люба пустила тебя...
- Маме очень хотелось, - оправдывался Маврик, - очень хотелось знать,
как ты... И потом же, окорок, мед и масло... Разве можно было все это
послать по почте.
Герасим Петрович заметно помягчел, когда Маврикий положил перед ним
отформованные кружки масла, а на кружках долгожданное рельефное изображение
упитанной, с большим выменем коровы, а вокруг коровы красивыми, так же
рельефными отчетливыми буквами значилось: "МОЛОЧНАЯ ФЕРМА БР. НЕПРЕЛОВЫХ".
Сбылась мечта. Молодец Сидор. Наверно, ему Григорий Киршбаум по старой
памяти вычеканил форму. Так славно получилась корова. Она, как и медведь на
плотине, будто тоже улыбается, глядя с кремоватых аппетитных кружков
сливочного масла.
- И уже есть в продаже? - спросил Непрелов пасынка, указывая на кружки.
- Да, - живо принялся отвечать Маврик и спохватился, - только не в
кружках. Чтобы скрыть фамилию. Одного били в Мильве за масло. Туесова.
Помнишь лавчонку у собора?
- За что же его и кто?
- Женщины. За то, что взвинтил цену.
- А-га-га... Ну да... Несомненно, - изменял направление неудобного
разговора Герасим Петрович. - И правильно сделали. Не обдирай. В Петрограде
тоже наказывают подобных обдирал. А это, - указывая на кружки масла, сказал
Непрелов, - я снесу в ГАУ и покажу друзьям. Устраивайся и располагайся.
Непрелов жил в комнате, рассчитанной на четверых офицеров, но жили
только двое. Маврикий занял ту же койку, на которой спал летом. Жарким
памятным летом тысяча девятьсот семнадцатого года.
Дождавшись, когда отчим дочитает письмо от матери, Маврикий сказал, что
ему нужно сделать множество покупок для товарищей, просил не беспокоиться,
если он задержится.
- Только не лезь в каждую свалку. Теперь схлопотать пулю стало еще
проще, чем два-три месяца тому назад, - предупредил Герасим Петрович. -